Особенно,... 
94 
По коридору распространилась непереносимая вонь горелых аугментированных нервов. Я машинально проверил заряд в бластере — оставалось еще двадцать неразряженных конденсаторов из тридцати двух. Магазины остальных бластеров были почти полны. Пожалуй, еще с полчаса я продержусь, еще бы место найти поудачнее, как у того колониальщика, которого я застрелил. Козина толкала на самоубийство репрограмма. Меня так просто не выменять… зато ничуть не сложнее прикончить.
Но раз уж я решил сопротивляться — первым делом обезопасить себя от угрозы из ирреальности. Я оборвал связь с терминалом групарки — на сей раз сьюд воспринял мой приказ — и запустил все защитные программы, какие у меня еще оставались. И вовремя, потому что не успел я перешагнуть через обугленные останки Киры Деннен, как по краям козырька заметались оранжевые сполохи, знаменуя начало очередной виртуальной атаки. Демоны пробовали мои щиты на прочность, и в любую щелку вбуравливался вражеский алгоритм, требовавший сбросить броню, подчинить внешнему контролю каждый процесс — опустить руки, сдаться, умереть.
К этому моменту я уже был на таком взводе, что едва не подпрыгнул до потолка, услыхав дробный перехлоп сразу нескольких мембран. Но это прибыли уборщики — вынести тело, и зачистить опаленную плазмой глиссаду.
По козырьку пробежала мутная волна, однако защита держалась. Я прекрасно понимал, что это ненадолго — ровно до той поры, как за меня возьмутся всерьез — потому что уже имел шанс оценить, какими вычислительными мощностями оперирует мой противник. Собственных его аугментов хватит, чтобы сломить любой барьер, а ведь есть еще и лос лунного отделения Службы… Перед глазами снова заметалась слоистая муть, такая плотная, что я сбавил шаг и хотел уже поднять козырек вовсе, когда изображение вдруг прояснилось.
Передо мной сидел Меррилл. Именно сидел — за спиной колониальщика смутно виднелось пустое окно.
— Макферсон? — Голос его был тих, словно доносился из непередаваемого далека, но властен и резок. — Прекратите!.. Немедленно… — Голос прервался на мгновение. Изображение подернулось рябью, прояснилось вновь. — Вы ничего не понимаете! Ничего… — Снова пауза. — Это опасно для вас и…
Связь оборвалась.
— Миша!
В первую секунду я не сообразил, что кричат в реале. Из транспортера передо мной вылетели Эрик, Сольвейг… и Элис Релер.
Я выстрелил навскидку, не успев выставить мощность. Пурпурный шар врезался в первого из мчащихся им наперерез клонов-громил, и тот взорвался облаком розового пара и поджаренных ошметков, заставив остальных попятиться.
— К мне! — бросил я товарищам, заметив, что оружия у них нет, если не считать блиссеров, почти бесполезных против такой толпы, и парализатора на поясе у Элис, который девушка даже не сообразила взять в руки.
С грохотом опустился гермощит, отсекая почти половину нападавших. Громилы неслышно барабанили по прозрачной стене, а я, припав на колено, расстреливал их сородичей, забыв о необходимости экономить заряды, потому что злые синие искры уже мелькали вокруг — очевидно, мой инфор по-прежнему представлял собой такую ценность, что просто сжечь и его, и меня было никак невозможно.
— Миша! — грянул у меня над ухом чей-то смутно знакомый голос. — В транспортер, быстро! Мне их надолго не удержать!
А я все не мог остановиться, и палил, и жал на курок. Пурпурные шары расплескивались о металл, точно капли воды, летели во все стороны огненные брызги. Коридор заволокло сизым туманом, и на нас накатила волна палящего жара. Сольвейг силой заволокла меня в мембрану, в тот самый момент, когда гермощит рывками пополз вверх, содрогаясь и посекундно останавливаясь, будто две воли сошлись в борьбе за его гидравлику.
Переход занял заметно больше времени, чем обычно — меня успел пробить холодный пот при мысли, что и внутренняя интелтроника транспортера подчинена противнику. Но, наконец, упругая пена вытолкнула меня в проход. Я сморгнул — глаза еще жгло от дыма — и огляделся.
Мы находились в групарском реге. Это я понял сразу — именно потому, что видел подобный интерьер впервые. Стены украшала аляповатая биопись — угловатые стилизованные фигуры, яркие краски — алый, желтый, оранжевый, черный. По-моему, это называется «оригинальный индейский стиль», но в общих регах подобный цветовой набор запрещен санитарными врачами — считается, что он стимулирует агрессию.
94 
