Особенно,... 
93 
— Простите, а как у вас обстоит дело со степенью аугментации? — поинтересовался я, уверенный, что прищучил групарку. По закону голубец должен нести в своем теле не менее двадцати процентов искусственных органов и наращений. Это правило считается в службе одним из основных со времени «ядровых бунтов».
— Тридцать два, офицер Макферсон, — с иронией отозвалась Кира. — Еще вопросы?
— А зачем вы, собственно, меня вызывали?
— Поинтересоваться, почему вы не работаете, — ответила групарка.
— Почему это — не работаю? — возмутился я машинально.
— Ваше место согласно нештатному расписанию — в куполе Кларка, — пояснила карел. — Потрудитесь его занять.
Секунды две я тупо пялился на нее, пытаясь сообразить — чего от меня хотят. Отправляясь на совещание, я честно оставил за себя демона-наблюдателя, и каждые пару минут обращался к нему проверить, не напороли ли чего мои подопечные ополченцы. До сих пор моего вмешательства не требовалось. Я попытался объяснить это новоявленной голубихе, но наткнулся, как говорят, на стену непонимания.
— Киберприсутствие не засчитывается рабочим временем, офицер, вам бы полагалось это знать, — заявила особа. — Так что, я повторяю, отправляйтесь на свое место, и впредь не спорьте со старшими по званию.
Я хотел все же поспорить, но вгляделся в нее повнимательнее, и понял — бесполезно. Эта женщина не хуже моего понимает, что правило, на которое ссылается, давно устарело. Ей — нет, ее начальству — нужно зачем-то занять полицию бессмысленной работой… может, чтобы кооптировать под шумок побольше карелов и их руками навести свой порядок.
— А идите вы все… — Я махнул рукой, и оборвал связь.
То есть попытался, потому что как ни вертел я пальцами, строя мудры, а Кира Деннен так и взирала на меня из козырька мудрым всепрощающим взглядом.
— Вы отказываетесь выполнять приказ? — спросила она так вяло, словно ее мой ответ не интересовал вовсе.
— Можете считать, что так, — отозвался я.
— В таком случае, — проговорила она, — я уполномочена принять вашу отставку.
Связь не оборвалась и теперь, но Киру Деннен словно сдуло с экрана.
Я не сразу перевел последнюю фразу с жаргона групарей на нормальный человеческий язык. Только когда за моей спиной хлопнула мембрана, я начал оборачиваться, чтобы услышать голос групарки уже не через вживленные динамики:
— Принять лично.
Кира Деннен стояла у самой мембраны, сжимая в руках бластер.
— Из гаузера вас уже убивали, — пояснила она, перехватив мой взгляд. — Это была ошибка.
«Ошибка», мелькнуло у меня в голове, «что ты со мной базаришь…»
— Отдайте инфор, — приказала групарка.
— С какой стати? — изумился я, картинно поднимая руки — не приведи бог, этой милой особе покажется, что я к бластеру тянусь, вон, у меня их на поясе три штуки…
— Отдайте, — напористо повторила Кира.
Не сразу дошло — она боится за мой обруч. Если данные (не понимаю, какие) повредит разрядом, с нее снимут голову.
— Не отдам, — нагло бросил я, заложив руки за голову.
Прохожих вымело с глиссады — в жилых регах люди с оружием до сих пор вызывают панику.
Я дернул запястьем, выщелкивая из кобуры блиссер.
— Вам надо — вы и берите, — бросил я, напрягаясь.
Умом я понимал, что сопротивление безнадежно. Даже если я справлюсь с одной групаркой, ей на подмогу уже летят транспортерными трубами другие — потому что сьюды, на которые мы так полагались, переподчинены новым хозяевам, даже не осознавая того. Но упрямство не давало мне сдаться и взглянуть в лицо смерти. Хотите меня придавить — ладно же, попробуйте!
Кира Деннен шагнула вперед, не опуская бластера, а я готовился уже вызвать из памяти боевую репрограмму, как в этот миг за спиной групарки хлопнула, раскрываясь, мембрана.
Конечно, Кареле не было нужды оборачиваться, чтобы оценить, какую опасность представляет для нее случайный прохожий-евангелист — услужливый сьюд, должно быть, передал ей на визор изображение с коридорных камер — но человеческий мозг не может, словно программа, обрабатывать данные параллельными потоками. Она отвлеклась. Я прочел это по ее осанке, по отведенному на мгновение взгляду, по рефлекторному сокращению шейных мышц. И, не дожидаясь перехода в боевой режим, выстрелил.
Невидимый импульс блиссера прошил ее мозг, избирательно раздражая центр удовольствия. Групарка изумленно глянула на меня — на щеках ее расцветал румянец, лицо озарилось вдруг изнутри той невыразимой, граничащей с уродством красотой, какая отличает женщину на пике экстаза, — а я свободной рукой уже сорвал с пояса бластер, и нажал на курок, раз, другой, превращая Киру Деннен в обугленный манекен, в горящее дерево, в набор случайных обрывков непонятно чего, но полыхающего и черного. Мне было очень страшно.
93 
