117 
Как я и надеялся — нам повезло. Окна здесь не были закрыты ставнями, и Львенок, разбив стекло, залез внутрь, а затем отпер мне дверь.
Он зажег стоявший в прихожей фонарь, сказав мне:
— Наверху жилое помещение, но там никого. Лавка прямо.
Соль мы нашли после того, как перерыли все шкафы, предположив, что в подполе ее нет, так как там она отсыреет.
— Наконец-то, — сказал я, рассматривая тридцатифунтовые холщовые мешки. — Шесть штук. По три на каждого. Этого хватит, чтобы даже Сатану прогнать обратно.
— Евле нашанковать ево, — с набитым ртом отозвался Львенок и, прожевав, ответил на мой неодобрительный взгляд, взмахнув огрызком сырокопченой колбасы: — Что?! Если у нас тут локальное представительство ада, это не значит, что я должен быть голодным. Сочельник уже начался, а значит, посту можно сказать прости-проща…
Рев раздался прямо за стеной, и я, быстро распахнув шторку фонаря, затушил пламя. Комната погрузилась во мрак. Тяжелые шаги, медленные и какие-то неуверенные, хриплое дыхание большого зверя. Он дышал и за себя, и за нас, потому что лично я сидел тихо, точно мышка, боясь стуком своего сердца привлечь к нам совершенно ненужное внимание. Вильгельм тоже сохранял неподвижность. Мы напряженно вслушивались в то, что сейчас происходит на улице, дав нашему воображению вволю разгуляться.
В помещение просачивался легкий запах серы, и от него так некстати начало першить в горле. С тихим шелестом кинжал Львенка покинул ножны, затем раздался едва слышный звук разрезаемой материи. Я не стал спрашивать, что происходит. И так понятно — мой приятель решил воспользоваться добытой солью и теперь вслепую заряжал пистолет.
Не знаю уж, сколько прошло долгих и томительных минут. Но шаги давно стихли, и рык больше не повторялся.
— Зажигаю свет, — предупредил я Львенка и в два счета с помощью огнива воспламенил фитиль масляного фонаря.
За то время, что мы провели во мраке, в комнате произошли некоторые изменения. Нас было двое, а стало трое.
Она сидела прямо на столе, в семи шагах от меня. Высокая, полностью обнаженная женщина, которой еще не было тридцати. Длинные волосы цвета серого пепла, бледная восковая кожа, рельефные скулы, запавшие щеки, придающие ей несколько истощенный вид. Глаза с огромными черными зрачками, практически съевшими голубую радужку. Губ у нее не было.
Вообще.
Вместо них — кровавая рваная дыра и желтый оскал зубов.
— Не стоит, если не хочешь, чтобы я оторвала тебе руку, мясо! — сиплым голосом предупредил демон Львенка, уже поднимавшего пистолет для выстрела.
— Повремени, — сказал я другу. — Если бы он хотел нас прикончить, не стал бы ждать.
Тварь клацнула человеческими зубами:
— У нас есть умный страж. Умный слушает. Глупый молчит.
— Договорились. Что тебе нужно?
— Ведь вы ловите темные души и отправляете их в мой дом. — Демон на мгновение высунул черный змеиный язык. За неимением губ я счел это улыбкой. — Я занимаюсь тем же самым. И я очень не люблю, когда кто-то, не отбывший положенного ему наказания, скрывается от меня. Помогите мне поймать беглеца.
— А что взамен?
Демон оживился:
— Хотите сделку? Услуга за услугу. Вы помогаете мне, я отвечаю на любой интересующий вопрос. И оставляю вас в живых.
Ответы демона мне вообще не сдались. Лучше бы эта тварь убралась как можно дальше.
— Разве такому всесильному существу требуется помощь людей? — проронил Львенок.
Демон уставился на него своими странными глазами:
— Обычно я ем мясо, а не разговариваю с ним. Но я задержалась с приходом сюда, и темная душа успела обзавестись телом. Она спрятана от моих глаз. Я могла бы убить всех, кто еще жив в этом городе. Но беглец останется единственным уцелевшим, кого я не смогу тронуть.
— Потому что не увидишь его.
Тварь рассерженно зашипела, что легко можно было перевести как «да».
— Стражи заинтересованы, чтобы темная душа сидела в аду, так же как и ты, чтобы она туда вернулась. Мы поможем, — согласился Львенок.
Он правильно думал. Отказывать нечисти, когда поблизости нет каликвеца или инквизитора, могут только ненормальные или самоубийцы.
— Я была уверена, что мы договоримся. Найдите душу и приведите сюда. До рассвета.
Только что демон был в семи шагах от нас и вот уже едва не касался лицом моего лица. От него тянуло серой, слабым запахом разложения и застарелой кровью. Я не отпрянул и смотрел в пустые глаза с тонкой голубой радужкой, зная, что теперь нам предложат «кнут».
117 
