94 
— Послушай, эй-парень, если тебе нравится лежать по уши в навозе — вопроса нет, я подтащу любую, на выбор.
— Их видно снизу.
— И чего? Лошади нужны Сестричкам без новых дыр в шкуре.
— Может, и так…
— Может?! Эй-парень, ты головой думать разучился?!
— Может, и так…
Думать — без разницы, головой или чем-то еще — мне и в самом деле не хотелось. Я хотел просто сидеть, привалившись к валуну, и смотреть на облака. Которых не было. Ну и ладно. Вот если бы еще один зеленошкурый не зудел над ухом, словно большой оголодавший москит…
— А не похоже, чтобы Сестрички так уж торопились, — попробовал зайти с другой карты гоблин. — Сколько уже времени прошло с ваших переговоров? Больше часа уж точно.
— Может, и так…
Часов у меня не имелось, и Толстяк об этом прекрасно знал. Единственные в нашем отряде часы находились в сумке у Лиссы — крохотная изящная дамская безделушка, показывающая то ли время, то ли маго-магнитный меридиан.
— Че-то затянулась тишина эта…
— Зеленый, ты чего, заскучал? — удивленно спросил я.
— Не… нервничаю.
Нервный гоблин — это было нечто новое, причем, как я подозревал, в зоологии. Конечно, репутация Линды Сальватано вполне могла быть достаточной, чтобы заставить беспокоиться даже очень толстошкурого тролля, но…
— Толстяк… — не знаю, с чего, но я вдруг решился задать давно уже мучивший меня вопрос, — а ты вообще насколько э-э… типичен для гоблина?
По-моему, сначала гобл собирался ответить мне что-то ехидное, в своем всегдашнем стиле. Но в последний момент отчего-то передумал.
— Первый лейтенант армии САСШ Майлз Симпсон-младший, — глухо произнес гобл, глядя при этом в пустоту перед собой. — Картографическая служба.
Толстяк замолк и продолжил только через пару минут.
— Южанин. Десятка Вест-Пойнта. Пьяница, бабник, картежник… а еще он был завзятым театралом, пописывал стишки, вроде даже и пьеску накропал. В общем, сущее бельмо на глазу полкового командования — так что не приходится удивляться, что для экспедиции в Запретные Земли выбрали как раз его. Экспедиция, как обычно, должна была составить хоть какое-то подобие карты здешних мест, и, как обычно, закончила свой путь в котле. А я был одним из тех, кто из этого котла жрал.
До меня начало кое-что доходить. Смутно и понемногу, но…
— Проклятье? Он что, был еще и магом?
— Это наверняка знает лишь он да черти в преисподней, — буркнул Толстяк. — Но проклятье на нём было. Хитрое, очень хитрое… обычные-то порчи шаман распознавал с первого взгляда — сам понимаешь, подгадить с того свету пытается уйма народу. А вот заклятье, которое впихнет в башку простого гобла почти все, что знал покойник — оно ж вроде как и не во вред, а вовсе наоборот. Я сам, дурак, радовался поначалу: ы-ы-ы-ы, Толстяк стал мудрый, как совет вождей, Толстяк знает все хитрости бледношкурых, насквозь видит любого из них. Ы-ы-ы, Толстяк теперь умеет много умных штучек…
Гоблин вновь замолчал.
— А еще, — с горечью сказал он, — Толстяк вдруг понял, что жить в дырявом вигваме не так уж и здорово, как он считал раньше. Что медленно поджаривать в костре пойманного свиноморда — не самое лучшее развлечение. Толстяк много чего понял — слишком поздно…
— И что ты сделал?
— А что я мог сделать? Для людей я всего лишь еще один гобл, мерзкое зеленошкурое отродье. И самое смешное, эй-парень, — они правы, вся эта муть, — Толстяк с силой долбанул кулаком по лбу, — не мое, наносное, и сидит во мне как хреново пошитый костюм на кобыле. Но внутри-то я гоблин! Вот и представь себе…
Я честно попытался представить. Получилось не очень.
— Что, не выходит? Ну попробуй, — гобл хмыкнул, — вообразить себя негром, нет, лучше негритянкой. Хотя, — Толстяк с безнадежным видом взмахнул рукой, — все одно не выйдет. Спорю на сотню против дайма, ты даже не представляешь, сколько дверей разом закроется перед твоим носом.
— Зеленый… Толстяк, я… не знаю, что б я делал, откровенно говоря. К магам, наверное, сунулся бы или к церковникам… по части снятия проклятий Слуги Спасителя, говорят, неплохо поднаторели.
— Если что меня и спасает, — убежденно произнес Толстяк, — так это выпивка. Когда я упиваюсь вдрызг, уже не важно, сколько во мне от Майлза Симпсона-младшего, а сколько — от прежнего Толстяка. После трех-пяти бутылок мы с ним ведем разговор на равных. Ладно, ша, закрыли базар, — добавил он. — К нам гости.
94 
