16 
— Как замечательно, что ты нашел для меня эти наряды, ты такой умный, Гарри! Очень-очень! — сказала Аморита. — Да ты всегда и был таким!
— Да, настолько умен, что впутал нас с тобой в эту авантюру! — угрюмо ответил ей брат.
— Но мы же хотим использовать этот шанс, чтобы ты смог заработать деньги. Большие деньги, Гарри! Мы меньше всего ожидали подобного, и вот, пожалуйста, — небеса посылают нам такую удачу! — воскликнула Аморита. — Когда я приехала в Лондон с Нэнни, мне казалось, что вокруг меня рушится мир. Но ты, ты все-таки нашел решение!
— Не радуйся раньше времени, — предостерег ее Гарри. — Я еще не выиграл скачки! Планируется всего четыре заезда.
— Ну, тогда у тебя будет целых четыре шанса. И ты сможешь выиграть четыре тысячи фунтов!
— Это уже жадность, дорогая моя, — улыбаясь, ответил молодой человек. — Я буду бесконечно благодарен Богу, если выиграю хотя бы один заезд. Не забывай, мне придется соревноваться с лучшими жокеями Лондона. И Чарли Рэйнем — один из них.
— Раз уж он был настолько любезен, что одолжил тебе фаэтон, позволь уж ему обыграть тебя разок, — улыбаясь, попросила Аморита.
Гарри показалось, что после того, как сестра убедилась в том, что платья приходятся ей впору, она стала выглядеть более счастливой.
Он также подумал, что нужно было сказать ей раньше, что у них с Милли один и тот же размер, чтобы она попусту не волновалась.
Поздно вечером, уже лежа в кровати и почти засыпая, Гарри снова подумал, что они поступают опрометчиво. Он чувствовал себя как канатоходец на тонкой веревке — оступишься, и конец всему.
Он оставался в Лондоне потому, что так хотела Милли.
Гарри был ей бесконечно благодарен за помощь и понимание.
Кроме того, с тех пор, как он узнал, что молодая женщина действительно его любит, его не покидало странное чувство вины.
Многие джентльмены, у которых в содержанках были киприотки, думали или хотели думать, что женщины любят их ради них самих, а не ради денег. Этим джентльменам было приятно заблуждаться.
Поскольку Гарри было нечего предложить Милли, он прекрасно понимал, что она любила его по-настоящему.
Но он совсем не хотел разбивать ей сердце.
И он оставался с ней, потому что она его об этом очень просила.
Когда он уезжал, Милли обвила руками его шею и сказала:
— Когда будешь смотреть на всех этих женщин в одном, так сказать, букете, не забывай, пожалуйста, обо мне.
— Ты же знаешь, я всегда думаю о тебе, — ответил Гарри. — Ты — моя спасительница. Не хватает слов, чтобы выразить тебе мою бесконечную благодарность.
— Слова здесь ни к чему, — сказала Милли. — Но если уж ты об этом заговорил, то я приму твою благодарность в виде поцелуев. Они не будут стоить тебе ничего!
Гарри поцеловал ее.
Уходя, он знал, что Милли очень расстроена тем, что не может пойти с ним.
Также он был уверен, что ей хватит ума и опыта заставить барона поверить, что она буквально считала дни до его возвращения — так сильно успела соскучиться.
«Я знаю, что должен сделать, — говорил сам себе Гарри, возвращаясь домой, — я должен жениться на богатой наследнице и успокоиться, наконец».
Затем рассмеялся: что за нелепая идея!
Любая богатая наследница охотится за более высокими титулами, нежели у него.
Кроме того, молодой джентльмен отлично знал, что честолюбивые мамаши таких девиц старались держать своих дочерей подальше от него и ему подобных.
Утром же, когда Аморита спустилась к завтраку, Гарри испытал жгучее чувство вины. Она была одета в одно из платьев Милли, в котором собиралась отправиться в путь.
Платье было безумно дорогое, безупречного пошива и смотрелось очень привлекательно.
Оно было ярко-синего цвета и украшено многочисленными оборочками и кружевами.
Аморита никогда бы не осмелилась надеть вещь подобного цвета. Но выглядела она изумительно.
Когда она вошла в столовую, Гарри воскликнул:
— О, ты уже оделась! Очень благоразумно с твоей стороны, я как раз планировал, что мы отбудем около одиннадцати часов.
Она пересекла столовую, и брат, оглядывавший ее с головы до ног, вдруг вскрикнул:
— Господи, но ты же совсем не накрашена!
— Нет, — ответила девушка. — Я подумала, что могу это сделать прямо перед отъездом. Не волнуйся, я просто не хочу, чтобы макияж размазался или стерся раньше времени.
— Ах, ради бога, следи внимательно, что подобного не случилось! — воскликнул брат.
16 
