31 
Обед им подали на террасу с видом на бассейн и сад, за которым в лучах солнца поблескивало море, ерошась белой пеной набегавших на берег волн. В воздухе ощущалась сладость фруктов и соль. Где-то вдали слышались крики чаек. Уютно устроившись на стуле с мягкой обивкой, Мелисса наслаждалась умиротворением и красотой окружающей природы. Это место было великолепным и уединенным, в отличие от серого суетного Лондона. Она, конечно, любила родной город, но и здесь почувствовала себя как дома.
С наступлением вечера они долго молча стояли на балконе своей спальни, наслаждаясь покоем и любуясь звездами. Казимиро обнял ее. Мелисса ждала этого с момента их приезда на виллу, но теперь не знала, бьется ее сердце от предвкушения или от страха. Возможно, того и другого.
Казимиро внимательно вгляделся в лицо Мелиссы, белое как мел под призрачным светом луны. Ее огромные зеленые глаза таинственно блестели, губы призывно приоткрылись. Он вдруг осознал значимость того, что они сделали.
— Ты устала? — спросил он.
На самом деле Мелисса действительно нуждалась в отдыхе — сказались напряженность последних дней и нескончаемый поток тревожных мыслей. Но она понимала, что Казимиро ждет совсем иного ответа. Если бы она в первый же вечер медового месяца стала жаловаться на то, что деликатно называют «головной болью», то положила бы плохое начало их браку.
Она улыбнулась и произнесла наигранно бодрым голосом:
— Нет, ничуть.
— Лгунья, — нежно произнес он. — У тебя под глазами круги, темные, как ночное море.
— Правда? — Она дотронулась до нежной кожи под глазами. — Честно говоря, они, наверное, появились из-за этой маски, которую мне наложили.
Он улыбнулся абсурдности этого чисто женского ответа:
— Я заметил.
— Тебе не нравится?
— Мне не нравится косметика на твоем лице. Ты и так прекрасна, без всяких ухищрений.
Мелиссе нечасто приходилось слышать о себе подобные слова, поэтому она не очень в них верила. Возможно, Казимиро считал, что теперь, после того как они поженились, это стало его прямой обязанностью — нахваливать ее внешность.
Вступив в брак, они всего лишь выполнили свой долг. Если уж им не суждено воспарить к звездам от страсти и потерять голову от любви, то Мелисса готова была стараться наладить хотя бы дружеские отношения с мужем. Она всегда предпочитала честность комплиментам и собиралась сказать об этом Казимиро, но потом передумала, решив, что поступит неблагодарно. Поэтому она просто улыбнулась:
— Спасибо.
Он услышал в ее голосе что-то странно успокаивающее, как если бы оказался в пуховой постели после нескольких дней, проведенных в седле. Его взгляд упал на террасу, где их ждал стол, украшенный розами и высокими свечами. Он вдруг понял, что не хочет сидеть сейчас под лунным светом и пробовать блюдо за блюдом, которые ему будут подавать смутные тени. Неужели в брачную ночь нельзя насладиться хотя бы кратким одиночеством?
— Ты голодна? — спросил он.
— Нет. Не очень.
— Но ты сегодня едва прикоснулась к еде, — мягко возразил король.
Мелисса была удивлена и тронута вниманием Казимиро. Ей казалось, что он был поглощен мрачными мыслями и не замечал ничего вокруг себя.
— Мы можем поесть, если хочешь, — сказала она.
Он посмотрел на нее, на платье, в которое она переоделась, — легкое, темно-пурпурное, как тени облаков, которые иногда пробегают по луне. Ее прекрасные блестящие волосы были сплетены в сложный узор. Вдруг он затосковал по бесхитростному прошлому, по их короткому, но яркому роману. Только в те дни он мог бездумно сбросить с себя тяжкий груз ответственности и насладиться жизнью.
— Я совершенно не голоден, — произнес Казимиро. — По крайней мере, ужинать мне не хочется. — Его глаза озорно блеснули. — Мы можем выпить шампанское здесь, если хочешь.
Мелисса любила холодное шипящее сухое шампанское и тепло, которое разливалось от него по всему телу. Возможно, она смогла бы даже немного расслабиться. Она не хотела, чтобы Казимиро думал, будто ей нужно немного опьянеть, прежде чем решиться лечь с ним в постель. Внутри она чувствовала приятную дрожь.
Мелисса положила руки ему на плечи.
— Нет, — сказала она очень тихо. — Я не хочу пить.
— Чего же ты хочешь?
— Я… Я не уверена.
— Этого? — Он коснулся губами ее губ, прохладных и сладких на вкус.
Она молча кивнула и, пронизанная прелестью его поцелуя, ближе приникла к нему. Так они стояли долго-долго, погружаясь в суть поцелуев, как любовники, впервые познающие друг друга. Мелисса отметила про себя острую трогательность такого общения.
31 
