37 
Фейт беспомощно разглядывала планы особняка. Она так старалась, но результаты объясняются неверным подходом. Составляя предложения относительно переделки дома в соответствии с требованиями фонда, она почему-то представляла себе Филипа, показывающего свой особняк со светящейся в его глазах гордостью.
Отложив работу, Фейт поднялась, чтобы переодеться. Она надела короткий топ, завязывающийся вокруг шеи, и вышла в парк. Нэш уехал по делам, весь дом был в ее полном распоряжении. Она рассеянно наклонилась, чтобы вытащить из бордюра какое-то сорное растение.
Спустя полчаса рядом с ней на дорожке, посыпанной гравием, выросла целая горка сорняков, а она продолжала усердно с ними воевать.
Неожиданно небо потемнело, и стало тяжело дышать. На этой неделе в соответствии с прогнозом ожидалась резкая перемена погоды и долгожданные дожди.
Нэш вошел в пустой кабинет. Фейт в особняке не было, хотя на стоянке он заметил ее автомобиль.
Увидев на столе планы, над которыми она работала, Нэш не мог не заглянуть в них. На листах был представлен первый этаж особняка. Из записей Фейт он понял ее беспокойство относительно того, что оборудование кухни не соответствует нуждам фонда.
Она начертила подробный план, представляющий, как можно перестроить большие помещения для установки необходимого оборудования. Но, перевернув лист, Нэш нашел под ним другие планы, отличающиеся от тех, первых, над которыми она работала.
На них нижний этаж «Хэттона» остался почти без изменений, только пристраивалась оранжерея и предполагались небольшие переделки старой буфетной и помещения для мытья посуды, находящегося рядом с кухней, чтобы создать комфортабельное, просторное, полное солнца жилье для семьи. Нэш понял, чем занималась Фейт, перед тем как положила сверху чертеж, и морщины на его лбу обозначились резче.
Работа, касающаяся заключения крупной сделки, которой он был занят в Нью-Йорке, близилась к завершению. Поднимаясь по лестнице, Нэш обдумывал некоторые детали. Выглянув в выходящее на парк окно, он увидел Фейт, воюющую с сорняками. Короткий топ открывал гладкую позолоченную загаром спину. Волосы она убрала в низкий пучок.
Перелет из Нью-Йорка оказался утомительным. Первоначальным намерением Нэша было лечь спать, быстро приняв душ. Но почему он спускается вниз?
Фейт не знала, что побудило ее прекратить работу и, повернувшись, кинуть взгляд на длинную аллею. Может быть, шестое чувство? Какой-то инстинкт? Чутье? Интуиция женщины, предчувствующей появление предназначенного ей мужчины?
Когда она заметила Нэша, сердце, дав сбой, сжалось. Он шел коротким путем от дома к аллее и остановился перед небольшим бельведером, откуда открывался вид на парк. Фейт медленно поднялась, чувствуя тяжесть в голове и усталость.
Гнетущая атмосфера, казалось, давила ее к земле, солнце скрылось за грядой облаков, медленно ползущих к «Хэттону».
Мрачное темнеющее небо предвещало грозу. Фейт вздрогнула. Она признавала, что ее страх перед грозой не имеет оснований, но ничего не могла с собой поделать.
Нэш наблюдал, как Фейт нерешительно переводила взгляд с него на небо. Однажды она бежала к нему по этой аллее, и ее лицо светилось радостью. Здесь, возле этого самого бельведера, она прильнула к нему, подставляя губы...
— О, Нэш... Я так рада, что ты вернулся. Я скучала по тебе.
Тогда он поцеловал ее, слегка коснувшись губами нежной щеки. Этот поцелуй не имел ничего общего с тем, от которого он удержал себя. Как отчаянно он хотел ощутить мягкую сладость губ, которые она предлагала ему, почувствовать шелковистую нежность ее шеи, снять тонкую маечку и медленно ласкать ее груди, наблюдая, как загорается в ее глазах огонек наслаждения, а потом шептать, что он давно любит и хочет ее...
С трудом прогнав упрямые воспоминания, он пошел навстречу Фейт.
Почему Нэш так странно смотрел на меня? — недоумевала Фейт. Не думает же он, что она должна работать дома, а не здесь? Услышав отдаленный раскат грома, Фейт испуганно посмотрела на небо.
Нэш тоже слышал гром. Помня, что гроза всегда вселяла в нее ужас, что она смертельно боится грозы, он почувствовал облегчение, что вовремя добрался, и рассердился на себя за это. Откуда, черт возьми, у него эта постоянная потребность опекать и защищать ее?
— Мне кажется, надо вернуться в дом, — сказала Фейт, не отрывая глаз от темнеющего горизонта.
37 
