18 
«И как ты себе это представляешь? – скептически шепнул внутренний голос. – Фабион проводил тебя практически до калитки. Он бы просто не успел обежать дом с другой стороны, залезть по стене на второй этаж, выждать удобный момент, когда твоя матушка пойдет за молоком на кухню, затащить Ималию в комнату и там жестоко с ней расправиться. Да и что такого дурного ему сделала твоя воспитательница? Не говоря уж о том, что если злодей на самом деле Фабион, то с какой стати он пощадил тебя? У него была тысяча возможностей убить тебя сегодня на озере и спрятать тело так, чтобы его никто и никогда не нашел. Ведь, как оказалось, чтобы попасть в дом, твоя помощь ему совершенно не нужна. Всего пара слов твоему отцу, капелька колдовства – и твой отец его за родного сына примет».
Я нехотя кивнула, подтверждая правоту гласа своего рассудка. Действительно, как-то нелогично выходит. Ничего не понимаю! За несколько часов вся моя размеренная привычная жизнь полетела кувырком. Сначала я узнаю, что мою мать пытается извести какой-то загадочный некромант, теперь еще и убийство произошло. Но кому, во имя богов-близнецов, могла помешать старая сварливая Ималия?!
– Какая жуткая история! – воскликнул Фабион, дослушав сбивчивый рассказ моего отца, которому по мере сил помогал тиан Гальвар. С живым участием обернулся к моей матери. – Саэра, насколько я понял, все случилось в вашей комнате. Вы сами-то, я надеюсь, не пострадали?
– Как видите, – со слабой усмешкой ответила моя мать. Пожала плечами. – Мне, должно быть, сегодня улыбнулся Светлый близнец. Я уже давно почти не встаю из-за болезни, но сегодня мне стало лучше. И мне вдруг нестерпимо захотелось теплого молока с медом! Служанки, как назло, не отзывались на колокольчик. Пришлось самой идти на кухню. А потом… Потом я услышала крик моей дочери. Помчалась к ней на выручку, себя от страха не помня. И… – На этом месте матушка судорожно вздохнула и прижала к влажно блеснувшим глазам уголок платка.
– Так это вы обнаружили несчастную воспитательницу? – Фабион легким поклоном приветствовал меня, ничем не выдав того, что мы уже знакомы. Сочувственно покачал головой. – Мне так жаль вас, саэрисса… простите, не знаю вашего имени. Должно быть, это стало настоящим потрясением для вас.
– Да, моя дочь до сих пор не может прийти в себя, – поспешил ответить за меня отец. Грозно цыкнул на вертевшуюся поблизости растерянную Ольгетту: – Быстро! Принеси еще отвара для Катарины!
Фабион не отреагировал на эту крохотную сценку. Он по-прежнему смотрел на меня не отводя глаз, и мне почему-то стало не по себе. Интересно, о чем он сейчас думает? Зуб даю, больше всего на свете хочет остаться со мной наедине и вызнать все подробности без ненужных свидетелей. Задавать мне какие-либо вопросы в присутствии целой толпы народа слишком опасно. Даже несмотря на весь его дар убеждения, кто-нибудь обязательно возмутится подобным проявлением неуместного любопытства. По всеобщему мнению, я слишком пострадала от лицезрения убитой воспитательницы, поэтому Фабиону не позволят меня расспрашивать, дабы еще сильнее не травмировать нежную девичью душу.
– И что вы собираетесь делать, саэр Алоний? – Ученик мага с некоторым усилием оторвал от меня взгляд и перевел его на моего отца. – Наверное, стоит поставить в известность власти?
– Вот! – радостно воскликнул тиан Гальвар, довольный, что неожиданный гость поддержал его точку зрения. – Как я и говорил! Надо послать кого-нибудь в ближайший городок. Он всего в двадцати милях отсюда. За несколько часов доберется.
– И кого вы намерены отправить со столь деликатным поручением? – внезапно подала голос моя мать. Язвительно ухмыльнулась. – Уверены, что ваш выбор не падет при этом на преступника? Вы были правы, когда говорили, что убийца имеет доступ в дом. По-моему, стоит признать очевидный факт: с несчастной Ималией расправился кто-то из нас. Ну, мы с Алонием, понятное дело, вне подозрений, как и Катарина. Но вот за слуг я не поручусь. Да что там, даже вы могли подкараулить бедняжку в коридоре и, воспользовавшись моей краткой отлучкой, прикончить ее.
– Что?! – Тиан Гальвар аж побагровел от несправедливого и позорного обвинения. – Саэра Алисандра, при всем моем уважении, но это немыслимо! Как вы смеете обвинять меня в подобной мерзости!
– Представьте неопровержимые факты вашей невиновности – и я лично принесу вам извинения, – хладнокровно парировала моя матушка. – Как это называется у дознавателей? Алиби? Да, глубокоуважаемый тиан, так где вы были, когда весь дом содрогнулся от крика Катарины? Быть может, с кем-нибудь разговаривали?
18 
