13 
Как бы там ни было, но после короткого замешательства, Петька все одно озарился добродушной улыбкой и небрежно достал из верхнего кармана, не по чину дорогой гимнастерки, злополучный трофей.
— А чего здесь таиться, можно не только взглянуть, а даже примерить, я же его не украл у своих боевых товарищей, — с нарочитой беспечностью протянул на открытой ладони перстенек ординарец.
Чапаев мельком взглянул на сверкнувший перстенек и подчеркнуто выражая презрение к золотой безделушке, кивком головы указал на центральный пенек.
— Присаживайся герой, давай почаевничаем, — то ли приказал, то ли предложил комдив. — Не хотелось разговаривать с тобой, как с предателем революции, все—таки не такого ординарца мне мечталось иметь при себе. Не знаю, как дальше службу нести получится, видно не судьба вместе завершать великое пролетарское дело. Теряем людей, и более всего бывает досадно, когда не только в бою.
Кашкет особенно старательно орудовал за командирским пеньком с дымящимся самоваром, по—звериному, каждой точкой нашкодившей шкуры осязая, что парочки крепких зуботычин ему не миновать и это при самом фартовом раскладе. О тяжести Петькиного свинцового кулака он знал не понаслышке, по забывчивости периодически приходилось восстанавливать в памяти его убедительный вес. Поэтому денщик предусмотрительно поставил для похмуревшего ординарца лучшую, почти без замятин медную кружку. Вопреки заведенному правилу, ближе чем к командиру пододвинул к Петьке туесок с рафинадом и сушками. Василий Иванович, щуря глаз, хитро наблюдал всю эту застольную дипломатию и перво—наперво предупредил кулачного забияку, чтобы тот попридержал свой воинственный пыл.
— Тронешь Кашкета — голову без шашки снесу, — более чем убедительно сказал, как отрезал, Чапай. — Он правильно поступил, не осрамил, не уронил чести своего командира. Тебе разве не известно, что война не на жизнь, а на смерть полыхает кругом. В любую минуту могут по тревоге начаться боевые действия, а мой личный ординарец болтается самовольно за линией фронта, чай с беляками преспокойненько распивает. Ты, дуралей, не только себя, но и Чапая под трибунал готов подвести, всю дивизию способен из—за каких—то бабских капризов в два счета подставить. Тебе что же, Анкина юбка дороже воинской чести боевых товарищей? Может ты и знамя дивизии на какуюнибудь золотую цацку махнешь? Давай, атакуй приступом штаб, тащи своему беляку боевое знамя, обагренное кровью погибших героев, наших с тобой однополчан.
— Ну какой из него беляк, — начал со всей непосредственностью защищаться ординарец, внешним видом не проявляя никаких признаков беспокойства. — Это же Митька, брательник мой двоюродный. Я же никогда не скрывал своего к нему отношения, Василий Иванович. Кабы не больная мамаша на его холостяцких руках, он давно бы к нам в дивизию перебег. И потом кони у капелевцев больно уж ладные, Митька не может без заработков оставаться. Вы думаете, ваш вороной Вулкан, гордость дивизии, откуда в штабной конюшне по весне оказался? Брательника заслуга, по моей просьбе, как для себя самого подбирал.
У командира, после нечаянного откровения ординарца, в приступе гнева затрясся подбородок, бешенной кровью начали наливаться и без того огневые глаза. Он даже привстал над скамейкой, как готовый к атаке коршун.
— Так ты, что же подлец, выходит Чапаю белогвардейскую кобылу подсунул. То—то вижу, она к офицерским аллюрам приучена. Да я с тебя за такую подлянку шкуру спущу, не посмотрю даже на боевые ранения. Вот тебе бабушка и Юрьев день, вот и оказался Чапай в окружении контры, не надо даже никаких войсковых операций.
— Добрый конь, командир, у него под хвостом белое знамя не намалевано, — ничуть не смущаясь приступов неподдельного гнева парировал Петька. — Службу исправно несет, копытами огонь вышибает. Навряд ли и Фрунзе таким скакуном перед вами похвалится. Я только не совсем понимаю, мы будем сейчас с трофейным конем или с золотым перстеньком разбираться?
— Со всем разберемся, не дрейфь, — пообещал несколько угомонившись, оседающий на скамейку комдив. — Давай рассказывай, для чего и каким манером завладел побрякушкой на вражеской стороне?
— Скажите, Василий Иванович, разве я не имею права своей невесте свадебный подарок добыть? — в свою очередь поставил вопрос ординарец. — Или прикажете ей под венец в красную косынку от товарища Фурманова вырядиться? За нашими девками и так скоро начнут бугаи по деревне гоняться, всю дивизию красными тряпками занавесили, живем, как на ярмарке. Надоело, командир, должна же быть хоть какая—то нормальная, человеческая жизнь. У меня от крови багряной, кошмары по ночам приключаются, только красных платков на жене для полного счастья под зарез не хватает.
13 
