14 
С тех пор как следы высохли, в зал ожидания вот уже час никто не заходил.
Беспрестанный перестук дверей на сквозняке все больше походил на стук вагонных колес и все вернее клонил в сон. Гера уснул на миг, тут же испуганно встряхнулся и убедился: чемодан на месте. Вздрогнул, увидев перед собой фигуру в плащ-палатке. Немолодой, небритый, лысоватый человек глядел на него сверху без всякого выражения голубоватых выцветших глаз. Гера встал, и человек спросил:
– Это тебя ко мне прислали? – Глухой и ровный его голос напомнил Гере шум кондиционера.
– Вы – Панюков? Тогда – меня.
– Не говори мне «вы»; мешает. У нас тут все на ты.
– Я постараюсь.
– Чего тут трудного?
– Я привык на вы… Если я буду поначалу путать «вы» и «ты», не обижайтесь. Привыкну и тогда не буду путаться.
– Все твои вещи?
– Все.
Панюков ухватил за ручку чемодан и легко оторвал его от пола.
– Его можно катить на колесиках, – подсказал Гера. – Чтобы не было тяжело. Давайте… извини, давай я сам его покачу.
– Чего тут катить? – сказал Панюков, не опуская чемодан. – Тут всего два шага.
И первым вышел в город из зала ожидания.
Водитель поторапливал; прежде чем сесть в машину, Гера лишь мельком огляделся: увидел киоск и прапорщика, сидящего на корточках в тени киоска с бутылкой пива, зажатой в кулаке; чуть в стороне, ближе к путям – стеклянное кафе с широкой надписью под краем крыши «КАФЕ». «Вот и хорошо, вот и зайдем», – успел подумать Гера, уселся поудобнее на заднем сиденье и весело захлопнул дверь.
Стешкин спешил, УАЗ подбрасывало и трясло, и Гера весело придерживал рукой припрыгивающий чемодан.
Он ждал, что с ним заговорят, и был готов заговорить в ответ и уважительно, и дружески, но Стешкин вел машину молча, лишь насвистывая, и Панюков молчал, глядя вперед, как если б за его спиной было пустое место.
О нем забыли, и Гера, не обидевшись, тоже забыл о людях, которые везут его куда-то, и принялся глядеть в окно. Сначала за окном было лишь скучное мелькание кустов, столбов, шлагбаумов и шпал на переезде, каких-то будок, низеньких домов, но вдруг мелькание оборвалось, и перед Герой распахнулось озеро под ярким солнцем, недвижное и дышащее. Гере пришло на ум сравнение с огромным солнечным парусом, понравилось ему, и он заулыбался…
Внезапно Панюков заговорил, но обращался не к нему, а к Стешкину:
– Мне б в поликлинику.
Стешкин причмокнул зубом, потом ответил:
– Парню, как я понял, спешить некуда, а у меня работа. Если там очередь, гляди, я ждать не стану.
– Если там очередь, не беспокойся, и я ждать не стану, – заверил Панюков.
Коридоры поликлиники были забиты людьми, и Панюков едва не повернул в досаде, но, оказалось, к кожнику нет никого. Подбадриваемый хитрыми подмигиваниями мужиков, скучающих в своих очередях, он постучал в дверь кабинета и замялся, ожидая приглашения, не отвечая на подкалывания: «Поздравить с чем, братан? Трепак или сифон?» Он бы ответил – так бы им ответил, что мало б им не показалось, но вовремя услышал из-за двери:
– Войдите.
…Раздетый догола, стоял он посередине кабинета, стараясь не смотреть на молодую медицинскую сестру, и стыд мешал ему слушать врача, а тот – задумчивый, уверенный и добрый, глядящий на него поверх дымчатых очков – мягко ему втолковывал:
– Это не рожистое воспаление и не другая инфекция, я в этом убежден. Но что это конкретно: псориаз, нейродермит, а главное, причина: от нервов, или от питания, или от физиологии, метаболизм там или что – я так сразу не скажу. Необходимы все анализы, а у нас нет лаборатории. Дадим тебе направление в город, в областной стационарный диспансер. Ляжешь к ним деньков на пять, пройдешь там полное обследование…
– Я не могу деньков на пять, да я и на день не могу, – сказал Панюков, тоскливо глядя в окно, на плоскую крышу детсада, на коленчатый шпиль ретранслятора, – у меня корова.
О госте из Москвы он говорить не стал.
– Тогда не знаю, что нам делать, – расстроился врач. – Я тебе, конечно, пропишу раствор борной кислоты для ледяных компрессов и объясню, как нужно применять. Не повредит в любом случае, а зуд снимает. Но это не лечение… Лучше бы ты поехал.
– Я же сказал тебе: у меня корова, – ответил Панюков и стал поспешно одеваться.
– Вот-вот, корова, – еще больше расстроился врач. – Ты обратил внимание на то, что к нам нет очереди?
14 
