Последние отзывы

  44  

– Ладно, – минут через пять проговорила Ива, – скажу. – И замолчала.

– Ну? – поторопила ее гаргулья.

– Но дому скучаю, – неожиданно для себя самой выпалила травница. Перед внутренним взором тут же появился их с тетушкой маленький домик, комнатка, насквозь пропахшая лечебными травами, сварливая дверь и стол с самоваром и пирогами. – Я так соскучилась, – отчего-то с трудом произнесла девушка. – Уже скоро год будет, да точно – скоро год… Как там тетушка и Хонька?

Знахарка резко перевернулась к стене, скрывая резанувшие глаза слезы. Щапа с испуганным писком съехал с живота, Ива тут же подтянула его к себе и прижала к сердцу. Нельзя сказать, что зверенышу понравилось такое перемещение, но он послушно затих, почувствовав, что временной хозяйке сейчас не до его капризов. Девушка стала быстро вытирать слезы. Было стыдно за собственную слабость. Да еще и перед Дэй, которая и слова-то такого не знала.

– Я тоже соскучилась но дому, – раздалось через минуту тягостного молчания. (Ива от неожиданности даже повернулась. Щапа опять с писком поболтал лапками по воздуху.) Гаргулья же смотрела в потолок. – Дом. Родные… – Она на миг прикрыла глаза, но потом вновь посмотрела вверх, явно не видя деревянных перекрытий. – Может, все же стоило поехать? В наших горах сейчас такой холод. II ветер, что пронизывает все. Даже скалы, кажется, стараются сжаться, чтобы укрыть от него все свои трещинки и пещеры. А еще сейчас сезон испытаний. Молодые гаргульи улетают вслед за северным ветром. Мой брат отправится в свой первый самостоятельный дальний полет, а я ему даже не скажу, как горжусь им… Мы никогда не были особо близки, но он у меня молодец. Красавец каких поискать. Самый быстрый из своих сверстников. Надменный и гордый, как первые воины нашего племени. Когда-нибудь он обязательно войдет в Совет Стаи… – Дэй говорила медленно, будто выдавливая из себя слова. Раньше она никогда не рассказывала ни о семье, ни о стае, ни о родине. – И совсем скоро северный ветер примет его в свои попутчики… – Гаргулья замолчала. – Я должна была бы его встречать, когда он вернется обратно. А я не встречу.

– А когда он вернется? – спросила Ива, завороженная рассказом.

Черная помолчала.

– Не знаю. По-разному получается. Я вернулась через месяц.

– Может, тебе все-таки стоит поехать?

– А Университет?

– Да ну его, – пожала плечами знахарка. – Опоздаешь на пару недель. Скажешь, снега помешали добраться.

– Надо подумать, – мотнула головой гаргулья. Вылететь из Университета боялись как конца света.

Так девушки и лежали на своих кроватях, словно в первый раз чувствуя единство душ – по крайней мере, такое. Разные, как два мира, они все-таки нашли точки соприкосновения.

Неожиданно они обе одновременно вскочили и ошарашенно уставились друг на друга.

– Ты тоже это слышишь? – недоверчиво спросила гаргулья.

– Ага. – И они обе высунулись из двери.

Рядом открылась дверь в комнату парней, и оттуда появились все три головы их друзей. Лучшая пятерка Земли переглянулась и синхронно прислушалась. Сомнении быть не могло.

– Циркачи!

И друзья кубарем скатились по лестнице вниз.

В единственном зале таверны и правда расположилась бродячая труппа актеров. Нельзя сказать, что это был полноценный цирк, какие сейчас очень популярны в Стонхэрме. Но здесь были жонглер, кидающий в воздух не банальные шары, а кинжалы (правда, всего три штуки, но все равно захватывающе), фокусник, глотатель шпаг, музыканты всех мастей, танцовщица, кто-то еще.

Музыканты не переставая наяривали что-то развеселое. Тем временем зал набит путешественниками под завязку. Сейчас все с удовольствием наблюдали за «дышащим огнем». Все прекрасно знали этот фокус, но посмотреть все же было приятно. Справа от него появился жонглер, а слева – глотатель шпаг. Полупьяные барды еще яростнее ударили по своим инструментам. И веселье пошло по новому кругу. Вокруг вино лилось рекой, звучал смех, а кое-где и песни. Даже юные маги подпали иод эти чары всеобщей беззаботности.

Потом появился клоун, и вот уже весь зал хохотал как безумный. В этот момент Ива, случайно бросив взгляд в сторону, увидела…

Он сидел в самом дальнем конце комнаты, держа в руках лютню. То же желчное острое лицо, худоба и, словно давно немытые, волосы до плеч. Он поднял голову, и его бледные, почти бесцветные глаза уставились прямо на знахарку.

Мгновение – два взгляда уперлись друг в друга.

  44