Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
91 
Как все просто, подумала она, а сначала растирание лимоном она связывала с грибком.
– Вот теперь у меня к тебе вопросов больше нет. Ты отвезешь меня домой?
– Без проблем… А может, ты останешься у меня?
Она покачала головой – ей хватало своих фантазий на эту тему и даже тех последствий, которые она уже успела представить.
– А кому ты звонила, если не секрет, в туалете?
– Корнилову, – призналась она. – Мы договаривались, – она залилась краской, – что… («Знал бы ты, Коля, о чем мы с ним договаривались, точно придушил бы меня…») вернее, он просил меня связаться с Крымовым по телефону и узнать о Рыскине…
– Так тебе нужно позвонить ему? Звони! Разрешаю!
– Отлично… Только…
– Понял. Пойдем, я провожу тебя в дальнюю комнату, где тебя никто не сможет услышать, даже я… Я же понимаю – у вас свои секреты.
Когда за Бобрищевым закрылась дверь, Юля позвонила в Париж.
– Крымов, это я.
– Привет, птичка… – услышала она знакомый голос и, не успев ответить, вся обратилась в слух: Крымов быстро, словно читая невидимый текст, начал говорить ей о Рыскине.
Она вернулась домой на такси. Было далеко за полночь, и все спали. Юля насчитала целую компанию: Ната, Шубин, Холодкова и Коршикова.
Стараясь не шуметь, она прошла в спальню и, быстро раздевшись, нырнула в постель к Шубину.
– Игорь, – позвала она Шубина, обнимая его и пытаясь согреться, прижимаясь к его телу. – Я же знаю, что ты не спишь…
– Я умер, – ответил он, не открывая глаз и даже не поворачивая головы.
– Обиделся?
– Я объездил все цирки, но тебя не нашел. Где ты была? В Москве, в никулинском цирке на Цветном бульваре? Что ты там делала? Пугала тигров и слонов? Прыгала вместе с кенгуру?
Теперь обиделась она. А оправдываться ей не хотелось.
Спрыгнув с постели, она достала из шкафа теплую пижаму и, помня о последних наставлениях Крымова не думать ни о чем таком, что может испортить настроение, спокойно надела ее и вышла из спальни, даже не обернувшись. Она постелила себе в кабинете, на диване, легла и сразу же уснула.
Проснулась около восьми часов, встала и направилась в ванную и в коридоре столкнулась с заспанной Валентиной Коршиковой.
– Ой, Юлечка, здравствуйте… Вы извините, что я так надолго задержалась у вас… Никак не могу заставить себя проснуться окончательно. И что это за укол вы мне такой сделали?
– Американский укол, я всегда им пользуюсь, когда надо успокоиться и выспаться. Я рада, что он вам помог…
– А вы уже знаете о том, что моего мужа арестовали?
– Его не арестовали, а задержали…
– Я звонила его адвокату, а тот, представляете, как нарочно, в больнице лежит с аппендицитом. Так не вовремя.
– Аппендицит всегда не вовремя. Вы можете здесь находиться сколько угодно, и не переживайте по этому поводу… Вот только поосторожнее будьте с Женей Холодковой. Она спит в гостиной на диване…
– По-моему, она вчера многовато выпила… Я проснулась поздно вечером, никак не могу вспомнить, где нахожусь, заглянула туда, – она кивнула на комнату, откуда доносился храп, – а оттуда так несет перегаром… И торшер включен. Я увидела вашу гостью…
– Она не гостья. Это Женя Холодкова, говорю же. Единственная из трех подруг, оставшаяся в живых. Она пьет, но ее можно понять: ей на днях предстоит похоронить двух своих самых близких подруг…
«Молочные сестры, – пронеслось в голове. – Кажется, так в народе называют женщин, которые делят одного же мужчину. Или: сестры по смерти? Подруги по смерти?!»
– Господи, а я посмела ее осудить… – Коршикова поймала руку Земцовой и сжала ее в своих горячих пальцах. – Спасибо вам, Юля, за все, но мне пора домой. Я уже успокоилась. Да и что теперь переживать, когда Зои все равно нет. Я понимаю, это звучит кощунственно, но теперь я буду спокойна… даже если его посадят…
– Значит, вы до сих пор верите в то, что это ваш муж убил двух женщин?
– Он МОГ это сделать, я говорю это как жена, как человек, проживший с ним долгое время. Но сделал он это или нет – не знаю… Миша – человек, которым владеют сильные чувства.
– Ваш муж психически здоров?
– Думаю, да. Но странности есть у каждого…
«Это верно».
– Вы действительно считаете, что уже можете вернуться домой?
– Да, я готова… Мне бы только чашку кофе, если можно…
– Конечно. Пойдемте на кухню, позавтракаем…
Когда Коршикова ушла, тепло попрощавшись с Юлей, явилась Наташа. Запахнув халат, она молча уселась напротив Земцовой и уставилась на ее чашку.
91 
