85 
На кухне за столом сидела, как у себя дома, Холодкова и спокойно курила. Видимо, она смирилась с тем, что ей еще какое-то время придется пожить в чужой квартире, и старалась найти в этом хотя бы минимум удовольствия.
– Привет, – она махнула ей рукой в знак приветствия и слабо улыбнулась. – Вот бабы дуры, а? Представляешь, – она почему-то перешла с ней на «ты», – Коршикова только что призналась Земцовой, что удушила моих девочек. А твоя Юля тоже хороша, уши развесила…
Она напилась, эта Холодкова. Нашла, вероятно, припрятанную в буфете (по словам Юли, «еще со времен Крымова») бутылку виски. «Вылакала, точно!» – убедилась она, открыв буфет и обнаружив там почти пустую бутылку.
– Да у меня дома знаешь, сколько таких бутылок? – фыркнула Женя. – Целый ящик! Я верну, я не такая… Интересное дело, все ушли, бросили меня, а кто-нибудь обо мне подумал? Как мне одной здесь оставаться, как жить-то дальше?
Но Холодкова больше не интересовала Наташу. Она направилась к Юле рассказать про свои находки, а заодно спросить, будут ли в этом доме когда-нибудь ужинать. И застала ее в своей комнате почти раздетую, в красивом черном белье. Сердце ее ухнуло. «Это она для Игоря надела», – подумала Наташа, изнывая от ревности.
– Я пришла спросить, будешь ли ты ужинать… – начала она явно не с того, с чего собиралась. – И еще…
– Ну что еще, Наташа? – Юле не понравилось, что Наташа так откровенно разглядывает ее. – Ужинать буду, но немного, котлету и чай. Все. Присмотри, пожалуйста, за этими двумя… ненормальными. Я устала, честное слово. Ты не заметила, меня в последнее время окружают исключительно психопатки… Одна Аперманис[1] чего стоила, а теперь еще и эти… Еще что-нибудь случилось? Кто-нибудь еще признался в убийстве?
Чувствовалось, что нервы ее на пределе, Наташа даже пожалела ее в душе.
– Успокойся, – сказала она как можно ласковее, – и приготовься выслушать…
Юля демонстративно закатила глаза к потолку – она на самом деле смертельно устала, и ей меньше всего хотелось сейчас услышать какую-нибудь ошеломляющую новость или… гадость.
– В твоем почтовом ящике я не без помощи одного алкаша нашла три парика. Тебе это интересно?
Вместо ответа Юля беспомощно развела руками.
Они рассматривали парики вместе, надев перчатки. Юля в неглиже, даже не накинув халата, сидела в прихожей на корточках и с интересом копалась в чужих волосах.
– Послушай, они все меня достали… Я уже на грани, понимаешь? – почти плакала она. – Я устала, я так больше не могу. Я подозреваю каждого, понимаешь? Я уже во всех нормальных людях вижу убийц. Разве это не патология?
– Но меня-то ты, надеюсь, не подозреваешь? – пыталась шутить Наташа, принюхиваясь к рыжему парику. – По-моему, запах знакомый…
Юля схватила парик и резко встала. Поднесла еще раз его к носу и покачала головой:
– Нет, только не это… – застонала она.
– «Пиковая дама»?
– Кажется, да… Но если это так, значит… Господи, надо срочно звонить Корнилову…
А через минуту она уже говорила с Виктором Львовичем.
– Да, это я. Коршикова не нашли? Задержали? Понятно. Вы сами будете его допрашивать? Да-да… Все материалы по Коршикову у Норы, и если его прижать, он во всем сознается. Позвоните ей, она скажет, над чем мы с ней работали в последнее время. Но я все равно, Виктор Львович, не уверена, что это он, я вообще уже ни в чем не уверена… Да я не раскисаю… Новости? Да есть, – ныла она, – но они все больше бестолковые… Как при чем здесь парикмахер? Даже если он сам не убийца, то все равно – уж слишком много против него улик… Я же говорю, позвоните Норе. Только минут через двадцать, я должна ее предупредить о вашем звонке. Хорошо. А как у вас? Как Рыскина? Она еще здесь? – И через плечо Наташе: «Шубин разговаривал с Рыскиной». – Я устала, если честно. И у меня ничего не получается, ничего… Вот и сейчас, – она всхлипывала, как ученица, не оправдавшая надежд своего учителя. – В почтовом ящике Наташа нашла три парика. Я думаю, произошло еще одно убийство… Соседка Званцевой – Вера Ивановна Абрамова. Виктор Львович, дорогой, пошлите людей на квартиру, чует мое сердце… Потом мне перезвоните? Хотя нет, – одумалась она, – не надо. Я вам сама позвоню. Игорь? Я знаю, да, он будет ужинать у меня…
Сказала и покраснела, ужасаясь тому, что собиралась предпринять. Но другого выхода у нее не было. Сыграет в блеф еще с одним участником драмы. «Или трагедии. Или комедии? Нет, трагикомедии. Или фарса?»
85 
