Особенно,... 
121 
— Уильям! — властно воскликнул Алекс.
Но Уильям никого уже не слушал. Он встал, держась неуверенно и дрожа всем телом.
— Существует траст. Мой отец оставил траст для Питера. Он очень любил его. Полагаю, что наследство Кейт было частным образом поделено между моим отцом и матерью. Траст, который он учредил, принадлежит Питеру и его наследникам навечно. Он ваш. Эдвард хотел, чтобы вы его получили. — Уильям прерывисто вздохнул. — Мне нужно было с самого начала действовать честно. Но Томас сказал, что вы уедете. Люсинда говорила то же самое. — Он опять заплакал. — Траст ваш. Теперь вы уедете домой? — прошептал он.
Последний вопрос Уильям задал с недоумением ребенка. Джил кивнула. Слезы текли по ее щекам. Она увидела, что Алекс пристально смотрит на нее, и подумала, что он, наверное, теперь ненавидит ее как никогда. Обретя голос, Джил сказала:
— Алекс, отведи дядю наверх, дай ему снотворное и уложи в постель.
Он смотрел на нее с напряженным лицом. Не ответил, прошел в ближайшую комнату и снял телефонную трубку. Но номера не набрал. Стоял, закрыв глаза, поникнув.
Джил подбежала к нему, выхватила трубку и положила на место.
— Кому ты звонишь?
Алекс не взглянул на нее.
— В полицию.
Сжав зубы, Джил вырвала телефонный шнур из розетки.
— Отведи Уильяма наверх, дай ему снотворное и уложи спать. Понял?
Он медленно повернулся к ней, их взгляды встретились.
Джил смотрела не отрываясь. Его взгляд стал вопросительным.
— Это наша тайна, — сказала она. — И я обещаю, что никому не скажу.
Несмотря на усталость, Джил не спалось.
Джил не могла не думать об Уильяме и Люсинде, об их романе, продолжавшемся тридцать лет, об Алексе, несчастном Алексе за закрытыми дверями его спальни.
Джил больше не могла сдерживать себя. Она выскользнула из своей комнаты, в толстых носках, футболке и спортивных штанах, тихонько постучала в его дверь и открыла ее.
На ночном столике горела лампа. Он не спал, сидел в кровати, подоткнув под спину одеяла, обнаженный по пояс, если не считать повязки, и лицо его было ужасающе бледным. Алекс смотрел на камин в стене напротив. Огня там не было.
— Можно войти? — тихо спросила Джил. Ее сердце сжалось при виде его. И в этот момент она поняла, как бесконечно он ей дорог. И подумала: сможет ли прожить без него? Джил стало не по себе, она поразилась, наполнилась восторгом, испугалась — все сразу.
Алекс повернул голову и почти улыбнулся ей.
— Конечно.
Джил помедлила, так как заметила, что он плачет. Глаза и нос покраснели.
Сердце Джил растаяло. Она бросилась к Алексу, села рядом с ним, обняла и прижала к груди, как маленького ребенка.
— Прости меня, — шептала она, нежно качая его.
— Да, — хрипло, со слезами в голосе отозвался он. — Ты меня тоже.
Джил не выпускала его из объятий. Он не двигался. Она наклонилась и поцеловала его в макушку. Волосы у него были густые и волнистые. От Алекса так хорошо пахло смесью талька и мускуса, и на какое-то мгновение ее охватило такое острое желание, что она изумилась. Но проигнорировала его. Алекс был так неподвижен, что Джил подумала, не уснул ли он внезапно, прямо в ее объятиях.
Но в следующий миг он поднял голову, безуспешно попытался улыбнуться, и в глазах заблестели слезы.
— О, Алекс! — прошептала Джил.
Левой рукой он пригнул ее голову. Их губы встретились, едва-едва, нежно соприкоснувшись.
Джил пристроилась на кровати так, чтобы их лица оказались на одном уровне, и их губы снова коснулись друг друга, в душе у нее чередовались печаль и радость. Алекс лег на спину, и Джил осторожно, чтобы не задеть рану, устроилась на нем. Сквозь все разделявшие их простыни она почувствовала его эрекцию. Их взгляды встретились.
— Останься со мной на ночь, — попросил он. — Пожалуйста.
— Я тоже этого хочу, — ответила Джил. — Ты тоже мне нужен.
Она наклонилась к его губам. На этот раз они поцеловались крепче, их желание нарастало. Ладонь Алекса скользнула в ее брюки, по голым ягодицам, дальше, дальше.
Джил сорвала с него разделявшие их простыни и одеяла; он здоровой рукой стянул с нее брюки. Джил избавилась от них, и их губы снова сомкнулись, нетерпеливо и решительно.
И вот она уже на нем, принимает его в себя, ощущает внутри себя его толчки. Они двигались как одно существо, с отчаянием, со слезами… пока Джил не выкрикнула его имя, потеряв над собой контроль, охваченная безумной любовью, улетающая в бескрайнюю Вселенную. Следом наступил его оргазм, жаркий и влажный, глубоко внутри ее, и ее имя рыданием сорвалось с его губ.
121 
