Особенно,... 
11 
— Я не боюсь тяжелой работы, — жестко отрезала она, и это было чистой правдой.
Не зря же Колин осуждал ее за рвение, с которым она отдавалась работе, и по совести, он имел на то определенные основания: работа помощником доктора была поистине сизифовым трудом. Никто, однако, не мог похвастать тем, что слышал от нее хотя бы одну жалобу.
— Но даже если график работы вас устраивает, — гнул свое Кристофер, — есть обстоятельства экстраординарного характера, например, нехватка персонала. Как вы собираетесь совмещать все эти проблемы со своими личными планами? У вас маленький сын — не помешает ли он вам целиком сосредоточиться на работе?
Сьюзан надменно приподняла свою красиво очерченную бровь:
— Надеюсь, вопросы, связанные с воспитанием сына, никак не отразятся на моей работоспособности, доктор Лезерт, хотя, как известно, и в личной жизни бывают чрезвычайные обстоятельства, от которых никто не застрахован. — Она смерила его холодным, презрительным взглядом. — Скажите, это допрос или собеседование? Будь я мужчиной, мне, думаю, не пришлось бы иметь дело с такими прокурорскими штучками.
— Ха! — рассмеялся Том Свенсен. — Что, съел, дружище? Мы живем не в Средние века. Скажи спасибо, что она не натравила на тебя феминисток.
— До сих пор никто не высказывал претензий к моей работе, — продолжала Сьюзан, разгорячившись. — Со своей стороны, могу сказать лишь то, что если я получу место в Центре, то буду работать так, как привыкла, то есть не покладая рук.
— Это само собой разумеется, иначе вы здесь не задержитесь, — не сдавался Кристофер.
Сьюзан почувствовала, что нервы на пределе. На каком, собственно, основании этот человек относится к ней так враждебно? Неужели только потому, что он неотразимый сердцеед, мечта незамужних медсестер города, получил отпор от женщины, которая к тому же собирается работать с ним в одном учреждении?
— Полагаю, — вмешался Том Свенсен, — нам с доктором Лезертом нужно пару минут переговорить. Я поручу дежурной медсестре провести вас по корпусу, если вы не против, а сразу после этой маленькой экскурсии мы сообщим вам о нашем окончательном решении.
Сьюзан не питала иллюзий о том, что это будет за решение. Кристофер сделает все, чтобы помешать ей получить здесь место. И у нее еще будет повод раскаяться в своей вспыльчивости. А если он не добьется своего сейчас, то, став старшим компаньоном, немедленно возьмет реванш.
Пройдя до здания Центра, она отдала должное и проектировщикам, и дизайнерам — все здесь было тщательно продумано, чтобы посетители и больные чувствовали себя как можно уютнее: ковровые дорожки спокойных серо-голубых тонов, стены кремового цвета, масляные пейзажи на стенах и в холлах и комната для детских игр с аккуратно расставленными и развешанными игрушками и столиком для конструктора.
Ее отыскал Кристофер, и вдвоем они вернулись в кабинет Свенсена. По выражению лица своего спутника она ровным счетом ничего не поняла, и поэтому, когда Том Свенсен галантно произнес: «Ну, моя дорогая, мы хотели бы предложить вам работать здесь, если вы не против», — она до смерти перепугалась, заподозрив в происходящем какой-то подвох.
— Будем считать, что вы согласны, — продолжил Том Свенсен. — На нас произвели огромное впечатление ваши рекомендации и манера держаться.
— Спасибо, — пробормотала Сьюзан, чувствуя пристальный взгляд голубых глаз. Интересно, подумала она, какую роль сыграл каждый из ее собеседников в том, что ее взяли на работу. — Разумеется, я очень рада.
— Вот и славно, — сказал Том, просияв. — Это дело стоит отметить. Что предпочитаете: кофе или что-нибудь покрепче?
— Кофе, если можно, — пробормотала она, все еще не в силах поверить. — Мне еще ехать домой.
— Кофе — значит, кофе! Когда вы предполагаете приступить к работе? Мы будем с нетерпением ждать вашего появления в этих стенах в новом качестве. Мы все здесь живем душа в душу — впрочем, скоро вы сами в этом убедитесь.
Он отошел к кофеварке в дальний угол кабинета, и Сьюзан, не удержавшись, покосилась на Кристофера. На лице у того играло подобие улыбки. Ничего не добавив к словам Тома Свенсена, он лишь развязал галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Сьюзан мельком увидела его мощную, загорелую шею и тут же отвернулась, потому что сердце ее ни с того ни с сего заколотилось, а во рту пересохло.
— Думаю, я могла бы начать с будущей недели, — сказала она хрипло. — Вас это устроит?
11 
