Особенно,... 
42 
– Что это значит – сполна? – Смышленов склонил голову набок и снова напомнил мне попугая.
– Я не уверена, но, скорее всего, Надя Агренич погибла. Прошло уже целых три года, как она не дает о себе знать. Понимаете, она ехала в поезде…
– Да знаю я все это, знаю, – раздраженно сказал Смышленов. – В поезде, на который напали сбежавшие зэки…
– Ее изнасиловали и сбросили с поезда, понимаете?
– Изнасиловали?! Вы уверены?
– В поезд она не вернулась, значит, ее оттуда сбросили. Скорее всего, она разбилась, и ее труп до сих пор не найден. В купе остались ее сумочка с документами и самодельная подушка, набитая как раз вашими деньгами! Все это забрала с собой ее соседка по купе, ныне покойная…
И в двух словах объяснила ему, откуда у меня эти деньги.
Смышленов длинно присвистнул.
– Неужели такое бывает?! И вы приехали сюда из Москвы, специально, затем, чтобы вернуть эти деньги?!
– Да, – произнесла я и вдруг почувствовала себя еще хуже. Вероятно, всем, кого я повстречала с тех пор, как покинула Москву, я представлялась полной дурой. И не потому, что решила отдать деньги, а потому, что сделать это можно было бы проще – тихо и незаметно связаться со Смышленовым по телефону (как и с Верой Агренич) и перевести ему деньги. Я же сделала из этой своей поездки обращающий на себя внимание торжественный визит, демонстрирующий мою патологическую честность и порядочность. Не зря же все так удивлялись, когда я говорила им о цели своей поездки! Вспомнилось, что Бобров обещал свести меня с проводницей поезда, в котором ехала Агренич. На каком основании я стану ее о чем-то спрашивать? Ладно, я еще могла бы как-то помочь следствию. А так? Что мне вообще здесь нужно? Дéла как такового уже нет. Оно закрыто следствием. Агренич исчезла. Да даже если бы она и осталась жива… то пусть и живет себе спокойно! Тем более что и деньгами украденными она не смогла бы воспользоваться, да и натерпелась уже девушка изрядно за свою короткую молодую жизнь. А вдруг я ее найду? Что тогда? Надю придется посадить в тюрьму? Разве она не достаточно настрадалась?..
Мы со Смышленовым быстро уладили все формальности: поехали в банк, где я – в его присутствии – перевела на его счет деньги. Потом он пригласил меня в ресторан – отметить это грандиозное событие, конечно, поблагодарил меня за все, но я постаралась поскорее отделаться от него и позвонила Боброву, чтобы дать ему отбой – я больше не хотела говорить с проводницей. Пусть даже это она похитила деньги из купе проводников… Мне-то что до этого?
– Полина, но я не успел еще выполнить вашу просьбу. Вы просили узнать, были ли в тот роковой день в больницах Войновки среди пациентов люди с травмами, типичными при падении с поезда…
– И этого тоже не надо делать! Простите меня, Дмитрий Алексеевич, за то, что я отняла у вас время. Но я передумала… Не знаю, как вам это объяснить… Просто я поняла вдруг, что свою миссию я уже выполнила – перевела деньги Смышленову.
– Вас уже не интересует, жива ли Агренич или нет?
– Нет, не интересует. Хотя, конечно, я натура крайне любопытная и мне хочется знать вообще все на свете, но у меня возникло такое ощущение, что я отвлекаю серьезных людей от их работы. Даже если Агренич и жива, то пусть себе живет спокойно, – повторила я дословно свою недавнюю мысль. – А если нет, то пусть земля ей будет пухом… Мне жаль ее, понимаете? Жаль!!! Я женщина и могу понять ее чувства… Еще неизвестно, что сотворили бы близкие вам женщины, оказавшись в подобной ситуации!
– Моя племянница повесилась, – вдруг услышала я. – Уж лучше бы она кого-нибудь ограбила, честное слово! Ее тоже бросил парень, которого она любила и за которого собиралась замуж. Так что, возможно, вы и правы. Просто мне жаль, что вы так быстро дали мне отставку… Может, все-таки встретимся, поговорим?
– Мне надо домой. Вернее, сначала я поеду в Сургут, к сестре, мы с ней как-то не очень хорошо расстались, а потом – в Москву.
– И все же я смею настаивать на личной встрече, – упорствовал Бобров. – Все-таки не каждый день в Уренгой приезжают известные писатели! Вы мне и книжку свою не подписали, а я купил, между прочим, и не одну… Соглашайтесь! Я жду вас через час в «Полярной сове».
Я согласилась. Взяла такси, но сначала поехала к Вере Петровне Агренич. Я должна была поговорить с ней еще раз, успокоить ее. А еще – мне хотелось позвонить Володе.
14
Смышленов приехал домой, стиснул в объятиях жену и, спросив по привычке, все ли в порядке с их маленькой дочкой (которая уже выздоравливала после тяжелой простуды), сказал ей на ухо, словно его мог кто-то услышать:
42 
