35 
– Ужин в восемь.
Джейн вздрогнула. Так он ожидал, что она будет ужинать с ним? Да, это было совсем непохоже на его поведение в день ее приезда. Вообще, все заметно изменилось за прошедшие дни. Джейн улыбнулась. А может быть, он не просто из вежливости приглашает ее, может быть, ему в самом деле хочется, чтобы она поужинала с ним? Правда, тут была еще одна проблема… и Джейн, недолго думая, брякнула:
– А как насчет Амелии?
– Амелия уехала.
Они посмотрели друг другу в глаза; Джейн таращилась изо всех сил, а взгляд графа был совершенно непроницаем. Джейн чуть ли не вприпрыжку выбежала из комнаты.
Граф, в черных брюках и серебристом жилете, выглядел ошеломляюще. Он не озаботился тем, чтобы надеть смокинг или сюртук, но Джейн он и так нравился. Отведя от губ стакан с виски, он окинул Джейн дерзким взглядом. Джейн улыбнулась.
– Вы сегодня замечательно выглядите. Он поперхнулся.
Перепугавшись, Джейн подбежала к нему и принялась колотить по спине. Снаружи послышался лай борзых. Граф протянул руку и взял стакан с водой, а Джейн продолжала хлопать его по спине. Вода пролилась на жилет.
– О-о! – простонала Джейн, убирая руку. Но рука сама собой почему-то задержалась на спине графа, да к тому же Джейн стояла так близко к нему, что ее юбка касалась его левой ноги. И именно так и застал их граф Равесфорд.
– Привет, Шелтон! – весело воскликнул он, без доклада входя в комнату. И застыл на месте, оценив представшую его взгляду картину. – Эй, в чем тут дело? – И он многозначительно усмехнулся.
Джейн, сообразив, что оказалась в двусмысленном положении, вернулась на свое место; на ее щеках вспыхнул румянец. Русоволосый граф оглядел ее, не скрывая своего восхищения.
– Шелтон, ты не собираешься меня представить? – И он снова усмехнулся.
Граф встал:
– Черт бы тебя побрал, Линдлей, я и забыл, что ты должен приехать!
– Нетрудно понять почему. – Карие глаза Джонатана Линдлея весело сверкали. – Я бы в обществе такой девушки забыл и собственное имя.
На лице Ника промелькнуло радражение.
– Это моя подопечная. Внучка герцога Кларендона. Джейн поднялась и сделала реверанс.
– А я и не знал, что у старины Вестона есть наследники, кроме Чеда! – воскликнул Линдлей. Граф промолчал. – Здравствуйте. – Он взял руку Джейн и, склонившись над ней, поцеловал. Вообще-то, ему не следовало касаться губами кожи девушки, – но он это сделал.
Джейн, словно обжегшись, отдернула руку. Линдлей улыбнулся, но граф скривился.
– Прекрати, Линдлей, – предостерег он. – Ей всего семнадцать!
– И она являет собой частную собственность. – Линдлей повернулся и посмотрел на Ника. Увидев мрачное лицо друга, он поднял руки. – Ну, это совсем по-детски, – серьезно сказал он, и в его глазах мелькнула добродушная насмешка.
– Просто ты неверно понял то, что увидел, – напряженно объяснил Ник. – Дело в том, что я… поперхнулся.
Линдлей вопросительно поднял брови.
– Ну да, конечно, – сказал он, явно не веря словам Ника. Томас тем временем поставил на стол еще один прибор.
Линдлей весело улыбнулся графу:
– Значит ли это, что ты забыл и о бегах в конце недели?
Ник нахмурился. Конечно, он не забыл, что намеревался в воскресенье выставить своего жеребца, Ноу-Регрета, на бега. Просто он пока ничего не решил окончательно…
– Нет, черт побери. Я хотел послать тебе записку, Линдлей. Просто забыл. Я не могу поехать на бега в этот раз.
Линдлей хихикнул:
– Разумеется! Я бы на твоем месте и не подумал никуда ехать.
– Да о чем ты, черт побери?
– Спокойнее, старина, не стоит обижаться. Почему бы нам не сесть? Тут что-то ужасно вкусно пахнет. – Линдлей улыбнулся девушке. – Похоже, я пришел как раз вовремя. – Он перевел взгляд на графа, и его улыбка стала еще шире.
Ник прекрасно понял, что имел в виду его друг, и бросил ему предостерегающий взгляд, не произведший, впрочем, на Линдлея ни малейшего впечатления. Когда же они наконец уселись за стол, красавец Линдлей повернулся к Джейн.
– Скажите, пожалуйста, – любезным тоном заговорил он, – как вообще вы здесь очутились.
Граф откинулся на спинку огромного дивана, стоявшего в дневной гостиной, и лениво вытянул перед собой ноги. Он смотрел то на Джейн, то на своего лучшего – и единственного – друга, Линдлея.
Джейн сидела у пианино; она прекрасно играла, да еще и пела голосом ангела. И все это было идеей Линдлея, черт бы его побрал. И Линдлей не сводил с Джейн восторженных глаз, и все его лицо светилось восхищением. Можно было не сомневаться, что он нашел девушку чрезвычайно привлекательной. Черт бы его побрал.
35 
