Особенно,... 
5 
Страха больше не было. Он не боялся британцев и не боялся смерти.
И он знал, что должен делать, — даже если это займет годы.
Девлин повернулся к Шону, который смотрел на него глазами полными слез.
— Он не обидит маму, — услышал Девлин собственный спокойный голос — властный, как голос отца.
Шон удивленно заморгал, потом кивнул.
— Пошли, — сказал Девлин.
Они спустились с холма и нашли валун, скрывавший их от дороги. Примерно через час появились четыре фургона с припасами, ведомые дюжиной конных солдат.
— Притворимся, будто мы хотим приветствовать их, — тихо шепнул Девлин.
Он видел многих крестьян, которые подобострастно махали британским солдатам, но самодовольные красномундирники не догадывались, что, как только они проходили, улыбки сменялись язвительными усмешками.
Мальчики шагнули на дорогу, освещенную солнцем, улыбаясь и махая приближающимся солдатам. Некоторые солдаты махали в ответ, а один бросил им кусок хлеба. Пока фургоны проезжали мимо, братья продолжали махать им. Потом Девлин ткнул Шона локтем в бок, и они побежали за последним фургоном. Девлин вскочил в него, повернулся и протянул руку. Шон, подпрыгнув, ухватился за нее, и Девлин втащил брата в фургон. Оба нырнули за мешки с мукой и картошкой и посмотрели друг на друга.
Девлин с удовлетворением улыбнулся Шону.
— А что теперь? — прошептал Шон.
— Подождем, — с холодной уверенностью отозвался Девлин.
Как только фургон въехал в передние ворота форта, Девлин высунулся из укрытия. Не увидев никого, он подтолкнул Шона. Они спрыгнули на землю и побежали в сторону ближайшей палатки.
Через пять минут они прятались снаружи капитанской палатки за двумя бочками с водой.
— Что мы будем делать сейчас? — спросил Шон, вытирая пот со лба.
Погода оставалась приятной, хотя серые облака на горизонте грозили дождем.
— Ш-ш! — прошипел Девлин, думая о том, как освободить мать.
Дело казалось безнадежным, но какой-то способ должен был существовать. Он пришел сюда не для того, чтобы мать осталась в лапах капитана Хьюза. Отец хотел бы, чтобы он спас ее, и он не должен был подвести его снова.
Жуткие воспоминания вернулись — отрубленная голова отца на земле, в луже крови, с широко открытыми, полными гнева глазами.
Его уверенность поколебалась, но решимость укрепилась.
Послышались голоса. Лошади быстро приближались к палатке. Стоя на коленях, Девлин и Шон высунулись из-за бочек. Хьюз шагнул из палатки со стаканом бренди в руке, явно заинтересованный происходящим.
Девлин проследил за взглядом капитана, устремленным на юг через открытые передние ворота. Группа всадников приближалась быстрым галопом, знамя, развевающееся над первым всадником, было сине-черно-серебряным — цвета казались знакомыми. Шон глубоко вздохнул, и они с Девлином обменялись взглядами.
— Это граф Эдер, — возбужденно прошептал Шон.
Девлин хлопнул ладонью по губам брата.
— Должно быть, он приехал помочь. Тихо!
— Черт бы побрал проклятых ирландцев, даже проанглийских, — сказал Хьюз другому офицеру. — Это граф Эдер.
Он с досадой бросил на землю стакан с бренди.
— Закрыть ворота, сэр?
— К сожалению, этот человек хорошо знаком с лордом Каслри[6] и занимает место в Ирландском тайном совете. Я слышал, он присутствовал на званом обеде у Корнуоллиса. Если я закрою ворота, будет жуткий скандал.
Хьюз нахмурился, над черно-золотым воротником его красного кителя выступили алые пятна.
Девлин пытался сдержать возбуждение. Эдуард де Варенн, граф Эдер, был их помещиком. И хотя Джералд арендовал свои наследственные земли у Эдера, их отношения были куда ближе, чем могли быть между лордом и арендатором. Иногда они посещали одни и те же сельские званые ужины и балы, вместе участвовали в охоте на лис и скачках с препятствиями. Эдер много раз обедал в Аскитоне. В отличие от других помещиков он был справедлив в делах с семьей О'Нил, никогда не повышал арендную плату и не требовал больше своей доли.
Держа Шона за руку и затаив дыхание, Девлин наблюдал, как граф и его люди скачут к палатке капитана. Они не уменьшили скорость, и солдатам приходилось уступать им дорогу. Наконец всадники резко остановились перед Хьюзом и его людьми. Немедленно дюжина красномундирников, вооруженных мушкетами, окружила вновь прибывших.
Граф подъехал верхом на черном жеребце. Он был высоким и темноволосым, его внешность словно излучала силу и власть. Но лицо выражало гнев.
5 
