Особенно,... 
144 
Она услышала звук отодвигаемой скамьи и, повернувшись, застыла.
К ней приближался Иренхат.
С молчаливого согласия Малкольма, они прошли в его личную комнату и закрыли дверь. Клэр отошла в противоположную часть маленького помещения, а затем посмотрела отцу в лицо. Теперь она узнавала эти блестящие рыжие волосы. Ее натуральный цвет волос был рыжим, но оттенок был более темным и глубоким, ближе к золотисто-каштановому, таким как некоторые пряди в его волосах. Она также узнала его глаза. Они были ярко-зеленого цвета, цвета весенней зелени, как и у нее.
Он чувствовал себя смущенным, и это удивляло.
— У тебя есть вопросы ко мне. Я услышал тебя, за тем и пришел.
— Ты тайно проник в мои мысли? — сразу рассердившись, спросила она.
— Нет, Клэр. Ты сама взываешь ко мне, даже не догадываясь об этом.
— Когда ты понял, что я твоя дочь? И почему ты мне не сказал? Конечно, ты же ничего не знаешь о моей жизни!
— Я не имел ни малейшего понятия о тебе, Клэр! — сказал он отрывисто. — Неужели ты думаешь, что я бы так бросил мать своей дочери? У меня нет других детей.
Клэр изумленно посмотрела на него.
— Как такое возможно? Ты прожил сотни лет.
— Я одинок, Клэр, и умру одиноким. Я поклялся.
Это было прискорбно, но героически. Братство было его жизнью.
— Я была ошибкой.
Он помедлил с ответом:
— Да.
Клэр уже чувствовала себя отверженной. Она покачала головой, не способная вымолвить ни слова, даже при том, что хотела больше узнать о нем и о своей матери. Но что еще узнавать? Мама говорила, что это была всего лишь одна ночь страсти.
Иренхат положил руку ей на плечо.
— Ты — чудо, Клэр, — сказал он хрипло. — Я никогда не мечтал о ребенке, а теперь у меня есть взрослая дочь, бесстрашная, умная и прекрасная.
Клэр ошеломленно повернулась к нему.
В его глазах застыли слезы.
— Ты похожа на свою мать, — сказал он, отвернувшись.
Клэр поняла, что он потерял самообладание, и подумала, что наверно он не терял его уже сотни лет, или вообще никогда.
— Ты заботился о ней?
Иренхат напрягся.
— Да. Я преследовал Димхаана в твоем времени. Я последовал за ним туда. Твоя мать была на улице, с трудом пытаясь поднять в свое жилище тяжелую коробку. „Въезжала в квартиру“, как она сказала. Мужчины, проходившие мимо, смотрели на нее, потому что твоя мама радовала глаз, но никто не помогал ей. Джен была не только красива, она носила самую короткую юбку, которую я когда-либо видел. Недолго думая, я взял коробку и помог ей, а она предложила мне кофе.
Он улыбнулся.
— „А если мне надо перенести сотню коробок?“, пошутила твоя мама. Она заставляла меня улыбаться. Ты знала, что она была очень остроумной?
— Мама любила шутить, — прошептала Клэр. История знакомства ее родителей была прекрасна.
— Я должен был преследовать Димхаана, но вместо этого помогал твоей матери распаковывать коробки, и пытался развести огонь, чтобы было светло, — он выглядел так, словно собирался рассмеяться. — Я ничего не знал об электричестве, Клэр. А твоя мама подумала, что я — дурак.
Клэр даже улыбнулась:
— Сомневаюсь.
Его улыбка поблекла.
— Я хотел ее. Она хотела меня. Одной ночи было недостаточно.
Клэр уставилась на него.
— И сколько ночей вы провели вместе?
— Семь.
Мать ей солгала.
— Ты любил ее?
Он покраснел.
— Я не знаю. У меня только одна возлюбленная, Клэр. Это моя клятва.
Далее Иренхат спокойно продолжил:
— После первой ночи я сказал ей, что дал священные обеты, о которых она не должна ничего знать, обеты, которые требовали от меня оставить ее. Я не лгал ей, не давал никаких обещаний, и расставание вышло печальным.
Он беспокойно расхаживал по комнате.
— Она не плакала. Я отдал ей свой камень, чтобы он оберегал ее, — отец встретился взглядом с Клэр. — Когда я увидел, что ты носишь этот камень, на какое-то мгновение я подумал, что ты — Джен. Но я всего лишь принял желаемое за действительное. А затем я осознал правду.
Клэр задалась вопросом, как много ее мать в действительности знала о своем возлюбленном.
— Мама любила тебя, — хрипло сказала она. — Она никогда не говорила этого, но ей и не нужно было это говорить. И она никогда не снимала камень.
— Клэр, ты можешь меня простить за то, что я не защитил вас обоих?
— Конечно, — ответила она. — Ты ведь не знал.
144 
