107 
За неделю до этой поездки Басса очень расстроил новый дремль про Тарзана, который рекламировали как чудо из чудес, а оказалось — лишь повторение старых трюков. Но в зверинце его ждало ещё большее разочарование. На него произвёл впечатление только сам владелец зверинца — одноглазый мутант-украинец с большой головой, покрытой страшными шишками. Что же до биоргов, то среди них не оказалось ни зебр, ни грифонов, ни волкотов — и эти «ни» можно было продолжать до бесконечности. Из животных, обитавших в сказках искин-гувернёра, там показывали лишь дракона. Серая двухметровая ящерица свернулась среди камней, укрывшись тонкими перепонками крыльев, словно пакетом для мусора. Она вела себя так, будто мечтала умереть и уже почти осуществила свою мечту.
О других существах, демонстрировавшихся в зверинце, Басс раньше не слышал, но они были ещё скучнее. Какие-то облезлые собаки светились фиолетовыми пятнами в темноте грота. Пара низкорослых копытных, каждое с белым рогом посреди лба — они бродили по кругу, устало дыша, под контролем искинов-ошейников, и на них можно было кататься за отдельную сотню кредитов, но об этом Басс даже не заикался. Потом они с матерью посмотрели бассейн, где толпился десяток вялых птиц с когтями на крыльях. Шеи птиц периодически вытягивались вверх и снова сворачивались — точь-в-точь цех производственных роботов с разлаженной синхронизацией.
И конечно, все это сопровождалось постоянными криками матери, вперемешку с вежливыми советами гувернёра: «Себастьян, немедленно отойди! Ты можешь заразиться! — Мадемуазель, вы слишком строги. Все представленные здесь животные вакцинированы, и кроме того, силовой барьер… — Ну да, я забыла спросить говорящую кепку! Если б ты, тряпка безмозглая, побегал бы от эпидемий, как я, то не лез бы меня учить… Себастьян, я что сказала! Не вздумай трогать!!!»
Но даже разочарование Басса было использовано искином-педагогом для пользы дела. Для того, чтобы переключить внимание мальчика на борьбу с другими, более реальными и сильными врагами человека. Именно тогда Басс узнал, что создание биоргов для зоопарков и прочих развлекательных заведений — лишь частный случай применения генной инженерии. Настоящая же генетика — это серьёзная наука на страже здоровья людей. И как во всякой науке, в ней бывают неудачные опыты, порождающие не совсем тех существ, каких хотелось бы. Поэтому некоторые люди старшего поколения — здесь Басс уже и сам догадывался, что искин говорит о матери с её страхами — да, они относятся к биоргам излишне эмоционально. Однако, не будь ошибок, не было бы и прогресса. К тому же сейчас все не так, как двадцать лет назад, когда Генобум привёл к опасным и бесконтрольным экспериментам. В наши дни, благодаря унификации законов о геномоделировании, а также введению общих санитарных стандартов… И так далее, и так далее.
Финальный поворот к специализации прошёл у Басса даже легче, чем у многих сверстников. Когда его спрашивали потом в институте, почему он пошёл на медицинский, он со смехом рассказывал, что всему виной его детская боязнь волкотов и терапевтическая сказка его электроняньки про Супер-Санитара. Многим женщинам нравился такой откровенный ответ: в эпоху гено— и психопрограммирования все разговоры про выбор профессии обычно сводились к обмену анекдотами о ком угодно, только не о себе. Кто знает, не стал ли ты сам жертвой какого-нибудь идиотского эксперимента, на котором решили подзаработать твои родители. Ведь после бегства из адской Европы у них не было ничего, кроме собственных тел и мозгов. И у многих второе работало хуже первого.
Басс тоже догадывался, что дизайн его личности не ограничился сказочками гувернёра. Был ещё выбор геномодели — а эта часть его прошлого, целиком определённая матерью, оставалась самой тёмной загадкой. Много позже, на семинарах по психоанализу, он догадался, каких зверей на самом деле боялась мать. И почему у него не было отца — даже вымышленного.
А вот звери, то бишь дикие биорги — были. Вымышленные или просто никогда не виданные, они постоянно присутствовали где-то рядом, как фантомы.
В институте это были животные из учебных фильмов. До Генобума на них тестировали медикаменты, проводили декортикацию и прочие опыты. По институту ходили байки о том, что в каких-то варварских странах, где не хватает мощных виртуальных тренажёров, студенты до сих пор режут живых тварей, созданных по спецзаказу на более продвинутых континентах. Ходили слухи о безбашенных Джинах, выводящих одно чудовище за другим. Случалось, экзотические биорги мелькали в новостях из мира тех, кого Марек в рамках своей кулинарной иерархии называл «сливками». К примеру, сообщали, что некий шейх из Новых Эмиратов, чьё «чёрное золото» совсем обесценилось во время Второго Эрга, вынужден был продать двух своих кошек, чтобы обеспечить безбедную жизнь семьи ещё на несколько лет.
107 
