77 
– Я пошутил, лиса, – сказал Фил, поставив Дуську на ноги. – Можешь рыться в моих вещах сколько угодно. Что-то супом куриным пахнет, ты что, цыпленка моего оприходовала, которого я на черный день хранил?
– Оприходовала, – язвительно передразнила его Евдокия. – Считай, что черный день настал!
Они молча поели, попили чай. Фил неприлично чавкал, постанывал и похрюкивал, так ему было вкусно.
– Ты мастерица, – похвалил он. – На такое и последнего цыпленка не жалко.
– Если б ты знал, как я жила, – прошептала Евдокия и тихонько заплакала. – Ну почему сказка кончилась?!
– А может, и не было сказки-то? – похлопал ее по руке Фил. – Может, тебе все почудилось?!
– Не почудилось! Я… я… Я любила его! Так любила, что купила всего, с потрохами! Вот… – Дуська суетливо залезла в лифчик и протянула дрожащей рукой Филу расписку. – Вот! А ты говоришь почудилось!
Фил близоруко отвел расписку от глаз и внимательно прочитал ее.
– Фигня, – сказал он, безжалостно разорвал бумажку на мелкие клочки и выбросил в мусорное ведро. Дуська никак не отреагировала на такое кощунство и сама удивилась этому. Ее вдруг прорвало. Всхлипывая и рыдая, она начала рассказывать подъездному надсмотрщику всю свою жизнь. Как не закончила десять классов, потому что учеба ей плохо давалась, как стала ходить по чужим домам и прислуживать, как всю жизнь развлекалась тем, что выпрашивала «некондицию» в магазинах и воровала одежду в «секондах». Как встретила Алекса, как влюбилась в него с первого взгляда и решила заполучить его во что бы то ни стало. Как обнаружила труп в машине и как сама предложила утопить тело в ванной, чтобы запутать следствие и помочь Алексу, а заодно решить кое-какие свои проблемы. Она рассказала, как неожиданно попала в богатый дом, как скучала там без работы, как получила от бандитов прикладом по голове, как Алекс отдал им все деньги. И как она обнаружила в подвале пленника, а на портрете в спальне разглядела черты Инны Покровской. И как потом ее заперли в темной кладовке, но ей удалось бежать с помощью служанки…
Все, все рассказала Дуська и испугалась.
Жизнь кончилась, сейчас Фил отправит ее в тюрьму, на то он и старший в этом подъезде.
– Да-а-а-а, – потрясенно протянул Филипп Филиппович. – Да тебя спасать надо, девонька… От себя самой! Чудо-юдо ты, рыба-кит, етитская сила!
– Почему рыба? – обиделась Дуська.
– Да потому что дура! – заорал Фил и вдруг вскочил, забегал по кухне, сшибая стулья. – Вот чего тебе в жизни надо было, чтобы в такое дерьмо вляпаться?! Ты посмотри на себя – красивая, работящая, суп варишь – пальчики оближешь, пироги печешь – язык проглотишь!! Да любой мужик за тебя такую замечательную полжизни отдаст! А ты с проходимцем, убийцей, бандитом на Рублевку поехала!
– Я – красивая?! – потрясенно спросила Дуська. – Я?! Красивая?!!
– А что, нет, что ли?! – возмутился Портнягин и оглядел Дуську как-то особенно, по-мужски. – Фигура у тебя на зависть всем этим тощим макаронинам, которые задом на улице крутят, лицо – загляденье, волосы – прелесть! Да с тебя картины писать! И куда тебя понесло? – схватился за голову Фил.
Дуська потрогала себя за нос, за щеки, за шею, осмотрела руки и ноги, протерла глаза.
Красавица. Если бы она знала об этом раньше! Если бы знала, не воровала бы в «секондах». Не мыла чужие полы. Не влюбилась бы в прохвоста Ревазова. Она пошла бы на подиум и сразила бы всех наповал етитской такой красотой…
Фотосессии, контракты, Париж, поклонники, интервью, слава и непременно аудиенция у Елизаветы Второй…
– Так, говоришь, на Рублевке этот гад поселился? – прервал ее размышления Фил.
– На Рублевке, – кивнула Дуська.
– Один, с прислугой?
– Один.
– А в подвале он сумасшедшего парня гнобит?
– Гнобит.
– А на портрете, говоришь, Покровская изображена?
– Изображена.
– Ясно. Собирайся, пойдем. – Фил схватил с вешалки куртку и надел ее.
– Куда? – испугалась Дуська так, что мурашки перед глазами забегали.
– На Рублевку! – Фил метнулся к дивану, что-то там приподнял, куда-то залез, и в руках у него оказался пистолет. – Мы устроим засаду. Выследим твоего бойфренда и произведем… захват!
– Захват?! – ужаснулась Дуська.
– Ну да, захват. Ты что, думаешь, я всю жизнь этот подъезд гребаный надзирал? Да я… да я… – Фил выпятил грудь колесом. – Я, между прочим, боевой офицер! Капитан Советской армии! Командир саперной роты! – Фил дунул в дуло пистолета и сунул его во внутренний карман куртки.
77 
