253 
— А потом я не позволил, чтобы тебе позвонили и сообщили обо всем по телефону. Мы ждали, когда приедет вторая «панда» — прибывшие на первой констебли должны были оставаться в больнице… чтобы поговорить с Деборой…
— Она там?
— Еще там. Да. Конечно. Поэтому пришлось ждать. Томми, я не мог допустить, чтобы тебе позвонили. Я не мог, подумай… чтобы по телефону сказали, что Хелен… сказали, что…
— Да. Я понимаю. — Линли помолчал и потом, решившись, яростно выпалил: — Скажи мне! Скажи все. Я хочу знать.
— Когда я уезжал, вызвали торакального хирурга. Больше мне ничего не сказали.
— Торакального? — переспросил Линли, — Торакального? Сент-Джеймс снова сдавил пальцами руку Линли.
— Пуля попала в грудь, — сказал он.
Линли закрыл глаза и так и просидел до того момента — наступившего милосердно скоро, — когда машина остановилась у больницы.
У пологого въезда в отделение «скорой помощи» стояли две полицейские машины, и два констебля выходили из больницы, когда туда направились Линли и Сент-Джеймс. Дебору они увидели сразу. Она сидела на металлическом стуле с коробкой салфеток на коленях. С ней разговаривал средних лет мужчина в мятом плаще и с блокнотом в руках. Офицер из участка в Белгрейвии, подумал Линли. Он не знал этого полицейского, но процедура была ему известна.
Два других констебля в форме стояли поодаль, давая возможность офицеру поговорить со свидетельницей наедине. Они, по-видимому, знали Сент-Джеймса — разумеется, ведь он уже был в больнице, — поэтому позволили ему и Линли беспрепятственно приблизиться к Деборе и старшему офицеру.
Дебора при их появлении повернулась к ним. Ее глаза покраснели, нос распух. У ног валялись мятые мокрые салфетки.
— О Томми… — сказала она.
Он видел, что она изо всех сил старается не разрыдаться. Он не хотел думать. Он не мог думать. Он смотрел на нее, и душа его оставалась бесчувственной, как дерево. Детектив из Белгрейвии обратился к нему:
— Суперинтендант Линли?
Линли кивнул.
— Она сейчас в операционной, Томми, — сказала Дебора.
Линли снова кивнул. Все, на что он был сейчас способен, — это кивать. Он хотел схватить ее, встряхнуть, встряхнуть так, чтобы из нее зубы посыпались. Его мозг кричал, что она не виновата, — как можно винить эту несчастную женщину? Но он хотел обвинять, ему нужно было обвинять, и пока не было никого, кроме нее, не было здесь, поблизости…
— Рассказывай, — произнес он.
Ее глаза наполнились слезами.
Детектив (в какой-то момент мозг Линли зарегистрировал тот факт, что его зовут Файр, Теренс Файр, но, наверное, это ошибка, что за имя такое — Файр, в конце концов?) сказал, что делом уже занимаются, пусть суперинтендант не беспокоится, делается все возможное, потому что весь участок знает не только, что случилось, но и кто она такая, кто жертва…
— Не называйте ее так, — сказал Линли.
— Мы будем с вами на связи, — сказал Теренс Файр. И потом, замявшись: — Сэр… Если позволите… Я вам искренне…
— Да, — сказал Линли.
Детектив ушел. Констебли остались. Линли обернулся к Деборе, рядом с которой присел Сент-Джеймс.
— Что случилось? — спросил он.
— Она спросила, не могу ли я поставить «бентли» в гараж. Всю дорогу вела она сама, но стало холодно, и она устала.
— Вы слишком долго ходили по магазинам. Если бы вы не… о, эти дурацкие крестильные наряды…
Слеза перекатилась через нижнее веко Деборы и змейкой поползла по щеке. Она смахнула ее рукой и продолжала:
— Мы остановились перед домом и достали из багажника покупки. Она попросила меня быть осторожней с машиной, потому что… Ты же знаешь, как Томми любит свой «бентли», сказала она. Если мы хотя бы поцарапаем его, он нас обеих съест на ужин. Приглядывай за левым бортом, когда будешь взъезжать в гараж. Поэтому я была осторожна. Я никогда не водила… Понимаешь, «бентли» такой большой, и я не с первой попытки заехала как надо… Но все равно на это ушло не больше пяти минут, Томми, даже меньше. И я решила, что она сразу пойдет в дом или позвонит, чтобы дверь открыл Дентон…
— Он уехал в Нью-Йорк, — зачем-то сообщил Линли. — Его нет на Итон-террас, Дебора.
— Она мне не сказала. Я не знала. И я не думала… Томми, это же Белгрейвия, там спокойно, там…
— Сейчас нигде не спокойно. — Его голос был груб. Он видел, как шевельнулся Сент-Джеймс. Друг поднял руку: предупреждение, просьба. Но Линли было все равно. Для него существовала только Хелен. Он говорил: — Я расследую дело об убийстве. Серии убийств. А убийца один. Так с чего ты взяла, что где-то на всей этой проклятой планете может быть спокойно?
253 
