233 
— Чтобы забрать парик своей жены, — перебила она.
— О! — лишь сказал он.
И почувствовал себя полным идиотом.
В этот момент Нкате на мобильный позвонили, и это спасло его от необходимости что-то еще говорить. Он ответил на звонок, сказав коротко:
— Минуту, — и решил воспользоваться этой счастливой случайностью как предлогом для побега.
Он достал визитную карточку и подошел вплотную к Ясмин. Она стояла, держа в каждой руке по парику, и то, что она не подняла их в оборонительном жесте, Нката счел за благоприятный знак. Как обычно, Ясмин была в коротком свитере, без единого кармана, поэтому Нката вложил визитку в передний кармашек ее джинсов. При этом постарался ее не коснуться.
— Мне нужно ответить на звонок. Надеюсь, однажды позвонишь и ты.
Он стоял к ней ближе, чем когда-либо; так близко она еще не подпускала к себе. Он вдыхал ее запах. Он ощущал ее страх.
Яс. Имя рвалось с его губ, но он промолчал. Так же молча вышел из магазина и пошел к автомобилю, поднеся к уху телефон.
Женского голоса на другом конце линии он не узнал, не вспомнил и имени, когда девушка представилась:
— Это Гиги. Вы просили связаться с вами.
— Гиги? — переспросил он.
— Ну да — Гиги, — сказала она. — Из Гейбриелс-Варф. «Хрустальная луна».
Этой информации хватило, чтобы Нката отбросил личные переживания и включился в работу. Чему был весьма рад.
— Ах да, — сказал он. — Гиги. Конечно. Да. Что случилось?
— Заходил Робби Килфойл, — Она перешла на шепот. — И кое-что купил.
— У вас остался кассовый чек или что-нибудь еще?
— Да, кассовый чек. Лежит передо мной.
— Не выпускайте его из рук, — велел ей Нката. — Я выезжаю.
Попрощавшись с Сент-Джеймсом, Линли сразу связался с Митчеллом Корсико: независимый эксперт, занятый в расследовании, станет отличным героем для очередной статьи в «Сорс», сказал он репортеру. Это не только ученый с международным именем и лектор Королевского колледжа, но и друг Линли. Они вместе учились в Итоне и с тех пор поддерживают близкие отношения. Не кажется ли мистеру Корсико, что беседа с Сент-Джеймсом может оказаться полезной для газеты? Мистеру Корсико казалось именно так, и Линли продиктовал номер телефона Саймона. Этого будет достаточно, чтобы избавиться от Корсико, его стетсона и ковбойских сапог, надеялся Линли. Репортер займется Сент-Джеймсом и оставит остальную команду в покое. По крайней мере на время.
После этого Линли вернулся на Виктория-стрит, прокручивая в голове факты, полученные за последние несколько часов. Мысли постоянно возвращались к одной детали — той, о которой рассказала Хейверс, отчитываясь по телефону о выполнении задания.
Барбара сказала, что договор об аренде помещений в церкви Сент-Люси от имени МИМа подписал некий Дж. С. Милл. Это было единственное имя, помимо Барри Миншолла, которым следствие располагало в связи с МИМом. Но Дж. С. Милл, добавила Барбара, хотя в этом не было необходимости, потому как Линли и сам сразу так подумал, может расшифровываться как Джон Стюарт Милл.[7] Что отлично вписывается в тему, заданную остряком, который зарегистрировался в гостинице «Кентербери».
Линли хотел бы думать, что все это действительно сводится к литературной шутке, разыгрываемой группой педофилов. Что-то вроде пощечины по лицу немытого, неграмотного и невежественного поколения. Оскар Уайльд на регистрационной карточке в гостинице «Кентербери». Дж. С. Милл на договоре аренды с «Таверсток энд Перси». Кто знает, что еще предстоит увидеть на документах, связанных с МИМом. А. А. Милн, вероятно. Г. К. Честертон. А. К. Дойл. Вариантов бесконечное множество.
Нельзя не учитывать, что каждый день случаются миллионы самых невероятных совпадений. И тем не менее, это имя преследовало Линли. Дж. С. Милл. Поймай меня, если сможешь, дразнило оно. Джон Стюарт Милл. Джон Стюарт. Джон Стюарт.
Нет никакого смысла обманывать самого себя: когда Хейверс назвала это имя, Линли действительно почувствовал дрожь в руках. Эта дрожь означала, что он снова вернулся к вопросам полицейской работы — да и жизни в целом, — которыми не мог не задаваться любой мудрый человек: хорошо ли мы знаем тех, кто работает и живет рядом с нами? Как часто мы позволяем внешним признакам — речи и поведению — влиять на наши заключения о сущности человека?
«Тебе ведь не нужно подсказывать, что это означает?» Перед мысленным взором Линли стояло лицо Сент-Джеймса — серьезное и озабоченное.
233 
