Особенно,... 
94 
— Вы могли бы сделать для нас кое-что еще, — сказал он.
— Я не думаю...
— Мы убеждены, что родители Анны Сафоновой оба были членами партии.
Это невозможно, заявил Царев. Он не имеет права предоставить им доступ к этим досье. Они секретные.
— Но вы могли бы посмотреть сами... Нет. Он считает, что это недопустимо.
Царев протянул руку, чтобы поднять рассыпавшиеся страницы, и в тот же миг О'Брайен оказался с ним рядом и, наклонившись, сунул ему в ладонь еще двести долларов.
— Вы действительно оказали бы нам большую услугу, — сказал Келсо, отчаянно подавая О'Брайену сигнал отойти и кивками головы подчеркивая важность каждого своего слова, — очень помогли бы нам в работе над фильмом, если бы заглянули в архив.
Но Царев словно забыл об их присутствии. Он неотрывно смотрел на две стодолларовые купюры, и лицо Бенджамина Франклина, хитрое и насмешливое, отвечало ему оценивающим взглядом.
— Нет ничего на свете, — произнес он медленно, — чего, по-вашему, нельзя приобрести за деньги.
— Мы не хотели вас обидеть, — сказал Келсо, бросив убийственный взгляд на О'Брайена.
— Разумеется, — выдавил тот, — ничего обидного мы не имели в виду.
— Вы скупаете нашу промышленность. Наши ракеты. Вы пытаетесь скупить наши архивы... — Его пальцы сжали банкноты, затем разжались, и деньги упали на пол.
— Заберите их. К черту — вас и ваши доллары!
Он отвернулся, опустил голову и начал приводить в порядок документы. Если не считать шелеста сухой бумаги, стояла тишина.
— Неплохо, — пробормотал Келсо О'Брайену. — Поздравляю...
Прошла минута.
И вдруг Царев заговорил.
— Как их звали? — спросил он, не повернув головы. — Родителей, я имею в виду.
— Михаил, — быстро сказал Келсо, — и... — Черт возьми, как звали мать? Он попытался вспомнить отчет
НКВД. Вера? Варя? Нет, Варвара, именно так. — Михаил и Варвара Сафоновы.
Царев повернулся, посмотрел на них; на его худощавом лице смешались гордость и презрение.
— Подождите здесь, — сказал он. — Ни к чему не прикасайтесь.
Он исчез в дальнем конце помещения, слышно было, как он ходит между стеллажами.
— Ну что? — спросил О'Брайен.
— Я думаю, мы кое-чего добились, — ответил Келсо. — Он решил посмотреть, есть ли сведения о родителях Анны. И, черт возьми, вопреки вам. Разве я не просил вас: предоставьте говорить мне?
— Но ведь все получилось, не правда ли? — О'Брайен наклонился и поднял скомканные стодолларовые купюры, расправил их и положил в бумажник. — Господи, ну и барахолка! — Он взял в руки бюст Ленина. — Увы, бедный Йорик... — И запнулся. Он не помнил конца цитаты. — Эй, профессор! Ваш сувенир. — Он швырнул бюст Келсо, тот поймал его и поставил на место.
— Не надо, — сказал он. Его благодушие улетучилось. Он устал от О'Брайена. Но дело не только в этом. Было что-то еще. Это касалось атмосферы того места, куда они попали. Келсо не мог точно это определить.
— Что с вами? — хмыкнул О'Брайен.
— Не знаю. Не люблю богохульства.
— Вы имеете в виду товарища Ленина? В этом все дело? Бедный старина Непредсказуемый. Знаете что? Мне кажется, вы начинаете терять хватку.
Келсо уже приготовился послать его куда подальше, но тут Царев вернулся с папкой в руках, и вид у него был торжествующий.
— Вот человек, который прямо-таки создан для вашего фильма. Женщина, навсегда оставшаяся неподкупной, — он посмотрел на О'Брайена, — человек, способный преподать урок вам всем. Варвара Сафонова вступила в коммунистическую партию в 1935 году и оставалась ее членом и в хорошие и в трудные времена. Список благодарностей, которых она удостоилась от архангельского областного комитета партии, занимает полстраницы. Да, вот он, непоколебимый дух социализма, который никому не одолеть! Келсо улыбнулся.
— Когда она умерла?
— В этом-то все и дело. Она не умерла.
— Варвара Сафонова? — повторил Келсо. Он не верил своим ушам. Он метнул взгляд на О'Брайена. — Мать Анны Сафоновой? Все еще жива?
Месяц назад была жива, сказал Царев. Ей восемьдесят пять. Вот тут написано. Можете посмотреть. Более шестидесяти лет она верный член партии — она только что уплатила партийные взносы.
22
В Москве было утро.
Суворин сидел на заднем сиденье машины рядом с Зинаидой Рапава. Сопровождающий из милиции находился рядом с шофером. Дверцы были заблокированы. «Волга» медленно плелась в потоке машин в южном направлении, в сторону Лыткарино.
94 
