183 
— Мама…
Адриан тоже поднялся. Маргарет повернулась и увидела, как он набрасывает кожаный пиджак, очевидно собираясь уходить.
— Мы узнали все, что хотели…
— Ничего мы не узнали! — завопила Маргарет. — Твой отец всю жизнь тебя обманывал, и я не позволю ему обмануть тебя еще раз, после смерти! У него были тайные счета и собственность, не упомянутая в завещании, и я намерена до нее докопаться. Я намерена передать их тебе, и ничто — слышишь, ничто! — меня не остановит.
— Он обхитрил тебя, мама. Он знал…
— Нет, не знал. Ничего он не знал.
И она снова накинулась на адвокатессу, как будто это Джудита Краун нарушила ее планы.
— Тогда кто? — потребовала она ответа. — Кто? Одна из его мелких шлюх? Вы это хотите сказать?
Мисс Краун, похоже, понимала, о чем говорит Маргарет, потому что ответила:
— Это был кто-то, кому он мог доверять, как я считаю. Доверять беспредельно. Человек, который поступил бы с этой собственностью так, как хотел бы он, невзирая на то, кому она принадлежит формально.
Естественно, это могла быть только она. Маргарет поняла это, еще не услышав имени, и ей показалось, будто она знала это с самого начала, еще с тех пор, когда услышала завещание. Во всем божьем свете был только один человек, которому Ги мог доверить все свои приобретения и который хранил бы их сколь угодно долго, а в момент своей смерти, или раньше, если того потребуют обстоятельства, распорядился бы ими согласно его воле.
И почему она раньше об этом не подумала, удивлялась Маргарет.
Ответ был прост. Она не подумала об этом потому, что не знала закона.
Вспыхнув с головы до пят, она вылетела из конторы на улицу. Но поражения не признала. Она еще поборется, и ее сын должен это знать. И она повернулась к нему.
— Мы поговорим с ней немедленно. Она твоя тетка. И она знает, что правильно, а что нет. И если несправедливость того, что было сотворено у нее на глазах, еще не дошла до нее… Он всегда был для нее божеством, не больше и не меньше… А он был безумцем и скрывал это от нее. Он скрывал это от всех, но мы докажем…
— Тетя Рут знала, — без всякого выражения ответил Адриан. — Она знала, чего он хочет. И поддерживала его.
— Не может быть!
Маргарет вцепилась в его руку с силой, которая должна была заставить его понять и увидеть. Пора ему препоясать свои жалкие чресла и отправиться на бой, а если он сам не в силах, то она его заставит.
— Он должен был сказать ей…
«О чем? — спросила она себя. — Что такое мог Ги сказать своей сестре, чтобы заставить ее поверить: все его дела делаются для их же блага — его, ее, его детей и всех остальных? Что он ей сказал?»
— Дело сделано, — возразил Адриан. — Завещания не изменишь. И того, как он его обставил, тоже. Мы вообще ничего не можем сделать, только оставить все как есть.
Он сунул руку в карман пиджака и снова вытащил оттуда спички, но на этот раз вместе с пачкой сигарет. Закурив, он усмехнулся, хотя в выражении его лица ничего веселого не было.
— Добрый старый папик, — сказал он, качая головой. — Всех нас урыл.
От его бесстрастного тона Маргарет содрогнулась. И решила попробовать иначе.
— Адриан, Рут — добрая душа. У нее чистое сердце. Если бы она только знала, как тебе больно…
— Мне не больно.
Краем большого пальца Адриан снял с языка табачную крошку, осмотрел ее со всех сторон и щелчком сбросил на землю.
— Не говори так. Зачем постоянно притворяться, будто…
— Я не притворяюсь. Мне не больно. С чего бы? И потом, ну, чувствовал бы я себя задетым, какое бы это имело значение? Ровным счетом никакого.
— Как ты можешь так говорить? Она твоя тетя. Она тебя любит.
— Она была там, — сказал Адриан. — Она в курсе его намерений. И поверь мне, ни на миллиметр от них не отступит. Особенно теперь, когда она знает, что он хотел извлечь из этой ситуации.
Маргарет нахмурилась. «Она была там». Где? Когда? Из какой ситуации?
Адриан зашагал прочь. Подняв для защиты от холода воротник, он шел в направлении здания королевского суда. Маргарет сразу поняла, что он просто избегает ее расспросов, и насторожилась. Проклятый страх тоже поднял голову. Нагнав сына в одном футе от военного мемориала, она атаковала его прямо под суровым взглядом меланхолического солдата.
— Не смей от меня так уходить. Мы еще не кончили. Из какой ситуации? Чего ты недоговариваешь?
183 
