Последние отзывы

  27  

Рональд уставился на нее, словно недоумевал, как такая букашка осмеливается перечить ему, но Оливия, к счастью, не потеряла ни грана своего настроя. Если сейчас она хоть немного уступит, в дальнейшем ей будет гораздо труднее поставить его на место. «Давай, девочка, держись!» — мысленно подбодрила себя Оливия.

— Пойдемте, — проскрежетал он после дуэли взглядов, которая длилась целую вечность.

С этими словами Рональд рывком открыл дверь, у которой они стояли, и посторонился, пропуская ее вперед. Оливия буквально просочилась мимо него на подрагивающих ногах. Она остановилась посередине большой комнаты, которая оказалась кабинетом, и с деланным спокойствием огляделась.

Вдоль стен стояли огромные шкафы, полки которых были заставлены книгами. У окна возвышался — иначе и не скажешь об этой чудовищной конструкции! — массивный письменный стол. В углу стоял небольшой сейф. Вся мебель в комнате была большой, довольно громоздкой и слишком официальной для ранчо. Никаких послаблений в виде фотографий в рамках и стерильная чистота и порядок. Оливия не имела ничего против порядка, но здесь попахивало фанатизмом!

Рональд прошел мимо нее, и Оливии показалось, что ее сейчас снесет ударной волной, вызванной его перемещением по кабинету. Слава богу, обошлось. Ей даже удалось удержаться и не сдвинуться ни на дюйм с того места, где она стояла. Хотя далось это ей нелегко. Рональд уселся за стол, и офисное кресло под ним жалобно скрипнуло.

— Присаживайтесь, — скорее не пригласил, а приказал он.

Оливия со всем возможным изяществом опустилась в кожаное кресло, стоящее рядом со столом.

Рональд стал открывать ящики стола и доставать какие-то бумаги, и от него исходили почти физически ощутимые волны недовольства. Оливия всем своим существом остро почувствовала его близость и напряжение. Наконец перед Рональдом на столе оказались три стопки: толстые журналы, папки и исписанные листы. Он положил на столешницу руки и вперил взгляд в Оливию.

— Согласно завещанию Патрика все его имущество будет принадлежать вам.

Оливия несколько раз открыла и закрыла рот, прежде чем из пересохшего горла вырвалось сдавленное:

— Что?

— Я говорю о завещании Патрика, — жестко повторил он.

Но Оливия прекрасно расслышала, что он сказал. Просто через невообразимую путаницу внезапно смешавшихся мыслей очень четко проступала лишь одна. Она пульсировала в мозгу, как огромный транспарант, написанный страшными черными буквами. Рональд был мрачен с утра и начал этот разговор потому, что Патрик умер… Ее отец умер, а она так и не увидела его, не поговорила с ним!.. Внутри у нее стало так холодно, что Оливия перестала ощущать руки и ноги, а застывающее сердце стало биться через раз.

— Он… он… — задыхаясь, прошептала она.

— С ним все в порядке!

— О боже! — Оливия порадовалась, что сидит, иначе она бы упала. — Вы напугали меня! Раз с Патриком все в порядке, я не понимаю, к чему вы затеяли этот разговор! Я приехала не за каким-то наследством, а лишь для того…

— Да-да, я уже слышал — увидеться со своим отцом. Но это не меняет дела. Я всего лишь сообщаю о том, о чем меня просил Патрик. Вы его дочь, его единственный ребенок и единственная наследница.

Оливия постаралась не показать, как она потрясена заявлением, смысл которого в полном объеме дошел до нее только сейчас.

— Вы, наверное, шутите?

— Нисколько. Теперь, когда вы все знаете, вы должны принять участие в управлении ранчо. По крайней мере, до тех пор, пока Патрика не выпишут из больницы.

Знакомая тактика — Карлос действовал похоже, но сейчас номер не пройдет. Она больше не позволит манипулировать собой, как безмозглой куклой!

— Видите ли, мистер Даррелл, — она слегка наклонилась вперед, — мне будет весьма затруднительно принимать решения, находясь при этом в вашем доме. Позвольте мне вернуться на ранчо.

Оливия мгновенно все просчитала: как только она окажется вне зоны досягаемости для Даррелла, то соберет свои вещички и немедленно помчится в аэропорт. Даже украдет лошадь, если понадобится.

— Никуда возвращаться вам не нужно. Управляющий ранчо Патрика, Ромеро, с сегодняшнего дня приступает к своим прямым обязанностям. Говоря о вашем участии в управлении ранчо, я имел в виду бумаги.

— Бумаги? — переспросила она, все еще не веря, что ее план освобождения рушится, как карточный домик.

  27