92 
В открытые задние двери один за другим полетели злополучные тюки, предназначенные сиротам. Я не видел, кто их кидал, но, судя по шквалистому «огню», в бомбардировке участие приняли все, даже шаман.
Впрочем, нет – Ильич, кажется, забился под полку.
Джипам пришлось несладко. Пронзительно завизжали тормоза, два «Патрола», объезжая препятствие, бросили машины в направлении друг к другу, на мгновение сцепились бортами, но их отбросило в разные стороны, с жутким скрежетом закрутило, ударяя друг о друга и цепляя «Паджерик» в общую мясорубку. Я уже и не видел, что сзади происходило, слышал только звуки бьющегося металла, грохот, визг шин по асфальту…
Я вдруг подумал, что Герман никак не может быть подсадной уткой бандитов, и неожиданно проникся к нему такой слезливой, восторженной симпатией, которой, наверное, проникается мать, когда её слабовольный сынок впервые даёт обидчику сдачи.
Я поддал газу, и мы понеслись под горку с устрашающим разгоном, подлетая на всех неровностях и с трудом вписываясь в некрутые повороты дороги.
– Оторвались! – крикнул Никитин.
– Ушли! – отозвался Герман.
– Элка, записывай, записывай!! – заорал дед. – Вот так сюжетец – мешками от бронированных танков отбиться!
– Йес!! – взвизгнул вдруг Адабас, подпрыгнув и сделав интернациональный жест всех подростков. – Йес, йес, йес!!
– Если кто-нибудь из них остался жив, от нас останутся ножки, да рожки, – простонал Ильич из-под полки.
– А у меня рожек нет, – усмехнулся Сазон.
– И у меня нет, – быстро отозвался Никитин.
– А у меня только хвостик и крылышки, и то мама в детстве оторвала, – захохотал Герман Львович.
– А я вообще парень нематериальный, меня просто так на запчасти не разберёшь, – выдал шаман вполне образованную речь.
Они захохотали все вместе, их посетило истерическое, сплочающее веселье, от которого кажется, что ничего невозможного нет…
– Что-то не думаю я, что пацаны на джипах насмерть расколотились, – задумчиво сказала Беда. – Поддай-ка газку, дорогой!
– И так на пределе, – ответил я, чувствуя, что движок внезапно заглох.
Элка вопросительно уставилась на меня.
С упавшим сердцем я посмотрел на панель и увидел, что стрелка указателя топлива, завалилась влево, на ноль.
– Солярка кончилась, – севшим голосом сообщил я.
– Ты ничего не путаешь? – спросила Беда. – Мы же заливали в Сростках семьдесят литров!
Дорога шла под уклон, и автобус катился по инерции, почти не теряя скорости.
– Я сам ничего не понимаю, – прошептал я. – Солярки должно хватить ещё километров на двести.
– Чёрт! – Элка ударила кулаками по коленкам. – Эти коршуны догонят нас и разделают как цыплят! Долго мы протянем спуск по инерции?
– Не знаю. Всё зависит от наклона дороги. А ещё тормоза без движка почти не работают, рулевое ни к чёрту…
– Проблемы, Глеб? – обеспокоенно спросил сзади Никитин.
Я включил громкую связь и честно сообщил всем:
– В автобусе по непонятным причинам закончилось топливо! Идём под горку по инерции, сколько протянем – неизвестно!
– Ёпть! – заорал Герман. – Ёпть, ёпть!! Да что за невезуха такая! Мы так гениально ушли! Так гениально! – Он схватился за голову и стал мне ещё более симпатичен.
– Добрый дух дороги поможет нам, – уверенно заявил Адабас.
– Солярки что ли твой добрый дух нам зальёт?! – истерично выкрикнул из-под кровати Ильич. – Глеб, надо убегать! В горы!!
Элка захохотала. И я заржал. Заразительный хохот подхватили Сазон, Никитин и Герман. Адабас тоненько, взахлёб захихикал на одной ноте:
– И-и-и-и!
Кажется, у нас стало входить в привычку ржать хором, когда смертельная опасность электризовала воздух, когда ситуация заходила в тупик и выхода из неё не предвиделось.
– Прорвёмся! – крикнул я, и из динамиков, через выбитое окно, мой голос разнёсся на всю округу.
– А то! – гаркнул дед.
– Сзади на горизонте пока никого не видно, – сообщила Беда. – Есть вероятность, что мы дотянем до ближайшей заправки.
Я молчал, отрабатывая рулём изгибы дороги. Гидрач был мёртвый, поэтому рулить было очень трудно.
Мы ехали так минут десять. Все затихли и, наверное, молились о том, чтобы спуск не стал менее крутым.
Горизонт позади был по-прежнему чист. Преследователи как сквозь землю провалились. Может, их всё-таки, хорошо потрепало?! А может, мы вообще угробили этих вездесущих и всемогущих борисовцев? Эта мысль меня согревала и я, честно говоря, с лёгкой душой взял бы этот грех на себя.
92 
