68 
– Хорошо, – наконец пробормотал Бизя. – Мы всё сделаем, не волнуйтесь. Нет, не обманем. Да, я всё понимаю. Но вы должны сказать, что в капсулах!! – заорал он. – Чем мы рискуем?! Что везём?! Что?! Я ничего не понял, говорите по-русски!
Кофе давно сбежал, залив голубые языки пламени.
Я выключила конфорку.
Бизя нажал отбой и отшвырнул мобильник на стол, словно это была змея.
– Попили кофейку, – растерянно произнёс он.
– Ну что?! – не выдержала я. – Что сказал тебе этот Марсель?!
– Попили кофейку! – заорал он и начал кулаками молотить воздух. – Это был не Марсель! Это был, кто бы ты думала?! Жак Брель! Бравый бельгийский парень!!
– Бельгиец?! – ахнула я.
– Точно. По-русски говорит еле-еле, но из того, что я понял… – Дыхание у него сбилось, он оставил свои боксёрские упражнения и обессилено свалился на стул, который обиженно крякнул под его стокилограммовым весом. – Из того, что я понял, выходит, что некие злые люди в Бельгии захватили в заложники его семью – мать, бабушку, жену, старшего сына десяти лет и грудного ребёнка!! Они обещают убивать в день по заложнику, если через десять часов автобус не будет передан посредникам на монгольской границе!
– Твою мать, – только и смогла сказать я. – Разве можно разводить такое большое семейство, если занимаешься контрабандой в особо крупных размерах! Что было в капсулах?
Бизя уставился на меня, часто моргая. Верхняя губа у него странно подрагивала. Кажется, он, как и Троцкий, заработал себе нечто тикообразнае, требующее консультации у невролога.
– Элка, – прошептал он, – Жак что-то сказал по-французски, но я ни хрена не понял!!
– Ну хоть приблизительно! – взмолилась я. – Ты же знаешь немецкий, немного понимаешь английский, а корни во многих европейских словах похожи! Ну?!
– Бельгийский французский – это чёрт знает что!! – заорал Бизя и начал носиться по кухне, словно бешеный волк по клетке. – Это не язык, а тарабарщина какая-то! Да этих бельгийцев даже французы не понимают! И я ни хрена не понял! Ни слова! Чёрт, как хочется кофе! – Он схватил джезву, подцепил со дна пальцами кофейную гущу, сунул в рот и начал жевать, прикрыв глаза. – Это что же получается? – с набитым ртом спросил он меня. – Что теперь мы любой ценой должны доставить автобус к границе, и при этом не смеем обратиться в милицию?! Иначе из-за нас погибнет пять человек, среди которых грудной младенец?!
– Мы должны доставить не просто автобус, а автобус с товаром, – добавила я, понимая, что худшей ситуации и представить нельзя. – Поддельные капсулы взорваны вместе с машиной Троцкого, значит…
– Нужно искать настоящие, – закончил он мою мысль и опять заорал: – А главное, заметь, этот хмырь Ильич дрыхнет! Дрыхнет, как ни в чём не бывало, а я опять должен кого-то спасать, рисковать жизнью, репутацией и свободой! Контузия у него! Это у меня контузия! Слушай, может, мне пойти придушить его?! – перешёл он на шёпот. – И сразу кончатся все проблемы! И не нужно будет испытывать вечное чувство благодарности, и отрабатывать эту благодарность, отрабатывать, отрабатывать, пока не сдохнешь от чьей-нибудь пули, или пока не посадят в тюрьму!!
– Тсс! – зажала я ему рот. – Придушить ты его всегда успеешь. А сейчас нужно спасать ни в чём не повинных людей.
– А что делать-то?! – паническим шёпотом спросил он.
– Быстрее! – Я потянула его из кухни.
– Куда? – Он тоскливо обернулся на джезву.
– Добывать волшебные капсулы!
Когда мы выбежали на улицу, от окна метнулась какая-то тень.
– Нас кто-то подслушивал! – на бегу сообщила я Бизе, но он не обратил на мои слова никакого внимания.
– Элка, когда вернёмся, уволюсь из школы! Уволюсь к чёртовой матери!! Сил моих больше нет быть педагогом!! Запарился я!
– А сюжеты?! – захохотала я. – Откуда я буду брать сюжеты?!
– Из головы! – закричал он.
Где-то в шумных верхушках деревьев куковала кукушка.
Вот уж не знала, что они и ночью кукуют…
Ганс дрых в своём домике без задних ног. Видно, на диване ему стало тесно, потому что он стащил постельные принадлежности на пол и валялся поперёк комнаты, раскинув руки и храпя во всю мощь своих молодых лёгких.
– Гансик! – ласково позвала я его. – Вставай!
Глеб бесцеремонно подхватил Гаспаряна под мышки и поставил на ноги.
– Вставай! – повторила я.
– А зачем? – не открывая глаз, резонно поинтересовался Ганс. – Вроде лег только что, ещё даже ничего не приснилось…
68 
