108 
Подробненько она, кстати, успела рассказать. Вот это точно называется, что такое не везет и как с этим бороться.
Может, у человека только личная жизнь налаживаться началась, а тут мы с рыжиком…
* * *
Я сидел на первом этаже таверны в главном зале, изучая мрачным взглядом столешницу и пытаясь понять, куда же все-таки катится Мир. А он, судя по размышлениям, катился куда-то не в очень хорошее место.
В этом я убедился, едва в комнате Вангара и Таймы начался разговор. Взять хотя бы то, что, например, в Кардморе, когда я только начал общаться с командой, они звали меня темным, смотрели как на врага народа вообще и их лично в частности. Сейчас же… Амата, сидя в дальнем уголочке, весело щебетала с Элиа. И даже гном ее по имени называл! Где, я вас спрашиваю, расхваленная ненависть светлых и темных?! Где?!
Сныкалась…
Вслух я, конечно, этого не спросил, соответственно и ответа на этот животрепещущий вопрос не получил. Но… уже через мгновение я узнал ближайшие планы светлых и понял, что все только начинается.
Сами перспективы просто поражали своей оригинальностью: доехать до Западных гор (два дня пути) и найти Затерянный Храм (еще денька два-три)… Конечно, продуманность здесь на высшем уровне! Интересно, как в этой стилистике звучал бы план легендарного взятия Сельной крепости темными войсками? «А давайте пойдем на юго-запад, попытаемся пройти Стальную пустыню и, если чего-нибудь там обнаружим, обязательно завоюем»?!
Но это-то все более или менее понятно — команда по жизни на голову ушибленная. Но вот то, что началось потом, когда Вангар поинтересовался, что делать с Элиа, — ни в какие ворота не лезло! Даже — кардморские. Ведь взять ее с собой — опасно, оставить здесь — страшно.
Я хотел было предложить дать ей денег (благо господин Махруд щедро поделился), но тут… она сама рванулась вперед и, рухнув передо мною на колени, начала:
— Милорд, я… Милорд, вы… Вы спасли меня и… — Ее голос сорвался. Девушка запнулась и начала заново, окрепшим голосом: — Я — Элиа Аркэн, — ровный вздох. — Вчера вы спасли меня, и теперь я нахожусь перед вами в долгу. Клянусь моим именем и честью, клянусь именем и честью моего рода — я верну вам его! Принимаете ли вы мою клятву, милорд?
С минуту я сидел с открытым ртом, переваривая услышанное, но потом, когда до меня дошло…
— В'алле, — только и смог выдохнуть я.
Вот только о присутствии светлых моралистов, при которых пока еще, похоже, не ругался, я попросту забыл.
— Диран! — потрясенно ахнула Тайма. — Как ты можешь говорить такое?!
— Что Диран? Что — Диран?! — взвился я. Гм… Дежавю? Где-то я такие крики на тему «А что такого я сказал?!» уже слышал. И адресовались они тоже Тайме… — Да вы слышали, что она только что сказала?!
— А что?! — влезла в разговор Амата, до этого момента тихой мышкой сидевшая в уголочке.
Я только обиженно фыркнул, не собираясь отвечать на ее вопрос (не знает — ее проблемы!), но…
— Она поклялась, — ровным голосом поведал Вангар, глядя куда-то поверх моей головы.
— Я слышала! — звякнул возмущенный голос клирички. — Ну поклялась, ну и что? Если клятвы не скреплены именами богов или Мира, они нарушаются так же легко, как и даются! Особенно — темными.
Урра! Темных обозвали!! Тра-ля-ля!!
— Только не эта клятва, — покачал головой воин. Мне показалось, или в его голосе действительно прозвучали нотки тоски? — Элиа поклялась именем и честью своего рода. Эта клятва равно дается темными и светлыми… дворянами… — Последние слова Вангар произнес явно через силу. — И если она дана, то может быть выполнена только двумя способами: либо вернуть долг, либо спасти жизнь тому, кто принял клятву. Нарушить ее нельзя — это страшный позор, который несмываемым пятном падет на честь всего рода.
— Но… — потрясенно выдохнула клиричка. — Элиа ведь спросила, согласен ли Диран принять эту клятву? Получается, он может отказаться?
— Может, — кивнул воин, на этот раз не отрывая от меня напряженного взгляда. — Но тогда… Отказ-оскорбление, ведь поклявшегося сочли недостойным. И смыть этот позор, так чтобы он не пал ни на тебя, ни на твой род, можно лишь одним способом — своей кровью.
А то я не знаю, воин… Амата потрясенно ахнула:
— То есть… Если Ди сейчас откажется, Элиа должна… себя… — Не в силах произнести нужное слово, девушка запнулась, а потом резко провела пальцем по горлу.
— Именно, — кивнул Вангар.
Теперь на меня уже вся команда смотрела как на врага народа. Тут кто-то мучился ностальгией?
108 
