67 
Воздух был потрясающе свежим, чистым, без примесей выхлопных газов и горящей резины. Если бы не толпа снующего вокруг народу, было бы вовсе хорошо. Несколько недоумевая, куда делся Павел, она прошла с дочкой в вестибюль, и тут же ей он метнулся навстречу.
– Ну, где же вы ходите! Я уже взял ключи от номера и отправился вас искать!
Под любопытными взглядами всё знающих друг о друге сослуживцев они прошли к лифту и поднялись на третий этаж. Номер, взятый им, состоял из двух отдельных комнат и общим санузлом в прихожей. Саше стало неприятно. Она не ожидала, что придется провести двое суток в непосредственной близости от Павла. Но, когда подняла на него недовольный взор, он быстро затараторил:
– Я очень смирный, честное слово! По ночам сплю, причем не храплю, значит, вам мешать не буду. – И, заглянув ей в глаза, по-детски прибавил: – Правда-правда!
От его мальчишеской непосредственности обвинительный запал прошел, и Саша, пожав плечами, прошла в свою комнату. Та оказалась довольно удобной, с двумя полутораместными кроватями посредине. Саша раздела дочку, сняла свою куртку, повесила ее в шкаф. Скрывшийся в своей комнате Павел им не мешал.
Прислушиваясь к звукам в соседней комнате, с удовлетворением размышлял о пакости, устроенной им Юрию. Когда тот позавчера поехал домой, Павел напросился с ним, надеясь, что по дороге тот заедет за Ингой в университет. Так оно и оказалось. Едва та суховато с ним поздоровалась, Павел немедля поинтересовался:
– А вы едете с нашим развеселым коллективом на выходные в «Сосны»?
Инга, и без того считающая, что Юрий скрывает ее от друзей и знакомых, сильно расстроилась.
– Нет, конечно! Разве можно меня показать коллегам!
Юрий зло посмотрел на Павла, сразу догадавшись, для чего тот это сказал. Чтобы остановить поток упреков, с откровенным злорадством напомнил подруге:
– Если помнишь, то со своими родителями я тебя познакомить пытался. И к чему это привело?
Она надулась и демонстративно отвернулась к окну, подчеркивая свое огорчение. Павлу сразу стало интересно:
– А что у вас там произошло?
Юрий вызывающе постучал себя пальцем по виску.
– Счас расскажем, жди!
Ничуть не огорченный сим пренебрежительным отношением Павел, полностью выполнивший диверсионную программу по обезвреживанию противника, скомандовал:
– Стой! Выпусти меня! – и, выйдя около автобусной остановки, оставил их выяснять отношения без свидетелей.
Неслышно похихикал, потирая ручки, как мелкий бес: после такого тонкого тактического хода Юрий поехать в пансионат не сможет, как бы ему этого не хотелось. Инга его одного никуда не отпустит, и ему, умненькому Павлику, дорога открыта.
В семь часов позвал на ужин соседок, устроившись с ними за отдельный столик. Сослуживцы, считающие их чуть ли не семейной парой, лишь исподтишка подмигивали Павлу, принимавшему в эти минуты донельзя благообразный вид, но знакомиться с Сашей не подходили, чтобы не мешать.
Павел шутливо ухаживал за Анютой, заставляя ту звонко смеяться, отчего и Саша невольно улыбалась. Вечером они немного погуляли перед сном, обходя по периметру длинное приземистое здание по проложенным в лесу асфальтовым дорожкам.
В десять поднялись в номер, и Саша стала прощаться с Павлом. Он помрачнел.
– Сашенька, ну подумай, ведь еще детское время. Уложи малышку спать и давай пойдем вниз, на танцы. Там сейчас такой стол накрыли для корпоративной пирушки – закачаешься!
Саша отказалась, не считая нужным обременять себя ненужной едой, а сослуживцев Павла озадачивать гаданием по поводу их отношений. Наверняка многие знали, что путевку для своей бывшей жены и ребенка просил Юрий.
– Сходи один. Это, кстати, несколько охладит горячие головы, считающие нас чуть ли не сожителями. А я не хочу оставлять Анюту одну. Она может проснуться и напугаться одна в чужом месте. – Он хотел возразить, но она не дала: – Всё, вопрос закрыт. Спокойной ночи!
Скорчив горестную мину, он смотрел на безнадежно закрывшуюся перед ним дверь. Немного поколебавшись, решил идти один. Он прекрасно знал, сколько занимательного можно услышать от подогретых вином сослуживцев. И в самом деле, они оправдали его надежды. Сначала к нему приставали по поводу его странного одиночества, потом Марья Степановна, трепеща от любопытства, пыталась выведать, в каких он отношениях с бывшей женой Юрия.
– А вы не боитесь, что Торопов станет ревновать? Думаю, он страшен в гневе.
67 
