Особенно,... 
144 
— Хочет домой — выписывай, — ответила Маша.
— Больная уйдет — койко-дни потеряем. — Он взял со стола подаренный кем-то Маше сувенир — новую хорошенькую ручку с золотым пером — и, скептически осмотрев ее, небрежно швырнул на место. Маша не заметила этого, она стояла к нему спиной.
— Лучше пусть уйдет от нас якобы выздоровевшая, чем мы дождемся, пока ее боли вернутся и мы опять не будем знать, что с ней делать.
Владик внимательно посмотрел на Машу.
— Так ты считаешь, что это не наше лечение ей помогло?
— Если бы помогли те назначения, которые сделал наш консультант, она бы уже несколько дней назад почувствовала себя лучше. А у нее результатов не было никаких. И вдруг — как рукой сняло. Неправдоподобно. Барашков утверждает, что боль ей сняла его жена, врач-гомеопат.
— И ты этому веришь?
— Как не верить? Три дня назад больная билась головой об стенку, а сейчас сидит как огурчик!
— Маринованный огурчик, не первой свежести, — заметил Дорн. — Я вам все время говорил, что эта больная просто симулянтка и это все было заранее подстроено!
— Да ну, ерунда! — Мышка на минутку отвернулась от окна, а потом снова уставилась в пространство. — Есть же объективные признаки испытываемой боли. А то так любой придет и скажет: «Мне больно, давай мне больничный, освобождай от армии, плати пенсию!» Нет, она не врала!
— Нам в институте немножко читали гомеопатию, да я толком так и не понял, как действуют эти малые дозы! Меня это как-то не заинтересовало, — сказал, глядя в потолок, Владик Дорн.
— Зря, наверное, — отозвалась от окна Мышка.
— А ты что там высматриваешь? — Владик поднялся со своего места и встал рядом с ней. Ничего, кроме больничного забора и стоянки автомобилей, из окна не было видно.
— Смотрю, когда заведующий хирургией приедет, — ответила Мышка. — Что-то до сих пор его нет. Не хочу, чтобы Тина волновалась, сегодня ведь у нее операция. Барашков уже пришел. Места себе не находит.
— А тебе-то что? Хочешь быть добренькой, волнуешься? — Владик развернулся к Мышке и насмешливо посмотрел ей в глаза. Вопреки привычке, согласно которой она всегда первая, смущаясь, отводила глаза, сегодня Мышка спокойно выдержала его взгляд.
— Знаешь, Владик, — сказала она, — ты и красивый, и умный. Но все-таки Барашков прав — чего-то в тебе не хватает. Чего-то эмоционального, наверное. До такой степени не хватает, что хочется превратить тебя опять в маленького мальчика и воспитать по-другому. Чтобы ты вырос таким же красивым и умным, как сейчас, но чтобы еще был и добрым!
Ее эскапада была настолько неожиданна, что Владик не нашелся сразу, что ответить. Она помолчала немного и добавила:
— Ты даже не понимаешь, как важен для Тины сегодняшний день, как много зависит от него. Пусть ей плохо сейчас, пусть она не может сейчас жить вне больницы, без уколов, без капельниц, без нашего внутривенного катетера, но для нее это жизнь. Она живет, она вместе с нами. Так было, когда погиб Валерий Павлович. Вот он был сейчас, здесь, на своем месте, а потом вдруг — рраз, и все! Остался только портрет и холмик на кладбище. Пройдет пара часов — все может закончиться и для Тины. Или во время операции, или вскоре после нее, если патологоанатом даст заключение, что опухоль злокачественная. Тогда — конец. Все дальнейшие надежды на жизнь, все дальнейшие действия вполне бессмысленны, остается только ждать смерти. А ты этого не понимаешь! Тебе ничего не надо, кроме денег. Никто тебе не дорог… Хотя бы из уважения к коллеге ты мог помолчать…
— Ну почему же… — начал было Владик, но Мышка прервала его, подняв руку.
— Молчи! Не говори ничего! Будет только хуже!
Она отошла от окна и с начальственным видом села за свой стол.
— Можете идти, — сказала она Владику совершенно другим голосом. — Я вас не задерживаю!
Владик поклонился ей с нарочито кривой ухмылкой, тряхнул русой головой, рассыпав по затылку мягкие волосы, повернулся и, не сказав больше ни слова, вышел из комнаты.
«Все вы, бабы, стервы, — подумал он. — Включая Аллу. Если бы не инстинкт, сто лет вы мне были бы не нужны!» Он вспомнил, как осторожно за завтраком положил на стол перед Аллиной чашкой рекламу из какого-то журнала. «Аборты в загородной клинике, — было напечатано в ней. — Лечение и отдых в ближайшем Подмосковье».
— Прекрасное место, — вскользь заметил он за кофе. Алла спокойно взяла журнал, еще раз мельком пробежала взглядом по строчкам и вдруг быстрым движением разорвала журнал на половинки и швырнула ему в лицо.
144 
