20 
– Что же ты предлагаешь? – спросил лорд Меридан.
– Я ставлю пять тысяч фунтов, – ответил Чарльз Холстед, – что ты влюбишься до наступления двадцать восьмого апреля тысяча восемьсот пятого года.
– Принимаю! – воскликнул лорд Меридан. – Меня только интересует, где ты наскребешь такую сумму, чтобы отдать мне?
– Я уверен, что мне не придется этого делать, – оптимистично заявил Чарльз Холстед. – Пять тысяч фунтов будут мне очень кстати, когда я соберусь обзавестись женой и собственным домом!
– Ты просто сумасшедший! – сказал ему лорд Меридан. – Кстати, не забудь, что ты приглашал меня к себе на послезавтра.
– Может, лучше отложить решение этого вопроса до того момента, когда мы увидим невесту? – предложил Чарльз Холстед.
Лорд Меридан встал так резко, что чуть не опрокинул бокалы, стоящие на столе.
– Пойдем! – раздраженно заявил он. – Давай быстрей покончим с этим фарсом, пока мы полностью не лишились рассудка. Меня тошнит от всех этих разговоров о любви и женитьбе.
Он решительно направился к экипажу, а Чарльз Холстед, беззаботно смеясь, последовал за ним.
В результате этой задержки они, в конце концов, безнадежно опоздали. Когда их экипаж подъехал к воротам церкви, было уже три часа.
Лорд Меридан не спеша вышел из кареты, не обращая внимания на взволнованный шепот, поднявшийся в толпе присутствующих. Леди Белвиль, когда ей сообщили о его прибытии, схватилась за флакончик с нюхательной солью, потому что после такого напряжения она едва не потеряла сознание от радости, что он наконец-то появился.
Вдоль дорожки, ведущей к церкви, собрались жители окрестных деревень. Лорд Меридан прошел мимо них, не отвечая на их приветствия.
При входе в церковь он увидел группу людей, среди которых приковывала внимание на редкость красивая девушка, белокурая, голубоглазая, один вид которой заставил бы любого мужчину замереть от восторга. Не будучи знаком со свадебным обрядом, он решил, что это и есть его невеста. Она присела в глубоком реверансе, затем протянула ему руку и сказала:
– Меня зовут Эстер, я ваша будущая свояченица.
Полковник Холстед издал сдавленное восклицание, и, решив, что он желает быть представленным, лорд Меридан объявил:
– Это полковник Холстед, мой шафер.
– Рада познакомиться, – ответила Эстер и протянула Полковнику руку.
– Я уже видел вас в прошлом году, – сказал Холстед. – Наверное, это было в Олмаке, потому что я редко бываю на балах. Я запомнил вас, хотя и не знал, кто вы такая.
Она застенчиво улыбнулась.
– Я Эстер Белвиль, сестра невесты.
– Ваша сестра так же красива, как и вы? – поинтересовался Чарльз Холстед. – Я слышал, что она обворожительна. Надо полагать, вы были в Лондоне вместе?
– О нет, моя сестра никогда не бывала в Лондоне, – ответила Эстер.
Она была так бесхитростна, что даже не заметила, как полковник Холстед с изумлением уставился на нее, вспоминая, что, едва известие о помолвке стало всеобщим достоянием, все только и говорили о том, как прелестна дочь сэра Эдварда, и как все ожидали, что она непременно составит блестящую партию.
– Мы идем или нет, наконец? – несколько раздраженно спросил лорд Меридан.
– О да, да, конечно, – ответила Эстер.
Она представила им розовощекого молодого человека, который выступал в роли распорядителя, и тот проводил их и усадил в первом ряду на отведенные им места.
Церковь была битком набита, и лорд Меридан неожиданно почувствовал бесконечную усталость. Накануне он лишь под утро добрался до своей кровати, выпив перед этим слишком много коньяку.
Обычно в таких случаях он спал как убитый, но на этот раз он долго вертелся с боку на бок не в состоянии заснуть.
Когда утром камердинер вошел в его комнату и раздвинул шторы, яркое весеннее солнце осветило комнату, и лорду Меридану неожиданно захотелось очутиться в деревне, в своем родовом поместье. Он с трудом удержался от желания сесть на лошадь и отправиться туда немедленно, как он делал всякий раз, когда у него было подобное настроение. Время от времени веселая лондонская жизнь вызывала у него пресыщение, и тогда он уезжал в свое имение, где с удовольствием проводил время лишь в обществе своих лошадей. Такое настроение обычно долго не длилось, и он вскоре вновь окунался в привычный водоворот светской жизни. Просто сейчас ему хотелось уехать из-за чувства особого отвращения к тому, что ему предстояло.
Он не имел ни малейшего желания обзаводиться семьей, вообще собирался никогда не жениться, а теперь этот чертов Дамский комитет вынудил его сделать такой шаг. Он не сомневался, что именно леди Джерси заставила их принять такое решение. Она никогда не могла простить ему, что в свое время он не ответил взаимностью на знаки ее внимания.
20 
