Особенно,... 
50 
Дверь гаража распахнулась от мощного толчка. Свет дорожных прожекторов ударил внутрь, высветив две человеческие фигуры, скорчившиеся на брошенной на пол рогоже.
Трое вошли внутрь. Гришавин, Берестов и рыжий Корвет.
– Где он, сучара? – негромко спросил Гришавин.
Крепленый оскалился, с усилием поднялся на ноги, щуря глаза от бьющего в лицо света. Чиркун круглыми от страха глазами глядел на гладко выбритое лицо пахана. Лицо Чиркуна было голубоватым от потери крови.
Крепленый, хоть тоже был ранен, выглядел бодрее. И агрессивнее. Именно он перевязал и себя, и кореша, хотя с дыркой в груди это было совсем нелегко.
– Где он? – процедил Крепленый, ухмыльнувшись.– А нету!
– Ответишь,– так же тихо сказал Гришавин и мигнул.
– Отвечу! – Крепленый ухмыльнулся еще шире.– Сходняк…
– Сходняк? – Гришавин еще раз мигнул.– Уже! Корвет!
Рыжий вынул из подмышечной кобуры револьвер и с выражением мстительной радости на веснушчатом лице дважды нажал на спуск; обе пули попали в цель: одна – в горло, вторая – в сердце. Рыжий вытолкал из барабана гильзы и положил в карман. Из другого кармана он достал коробочку с патронами и дозарядил оружие. Только после этого вернул оружие в кобуру. Затем посмотрел на Гришавина.
– Я на тебя надеюсь,– сказал тот.– Поехали. Ребята потом приберут.
– Момент,– произнес до сих пор молчавший Берестов.
Выхватив пистолет, он с ювелирной точностью всадил пулю между бровями Чиркуна. Так быстро, что тот даже дернуться не успел.
– Прибирать надо чисто,– сказал Берестов.
– Зря,– Гришавин оттопырил губу.– Расходуешь материал!
– Чурка с гнильцой,– произнес Берестов и усмехнулся.
Он любил убивать. Эта любовь была одной из немногих его слабостей.
– Спортсмен,– проговорил Гришавин.– Тебе придется взять его еще раз, Корвет.
– Сделаем,– последовал уверенный ответ.– Дней через пять он будет у вас!
– Вот это теперь ни к чему,– отозвался Гришавин.– Теперь, когда мы знаем, что он сам себе режиссер,– лидер «тобольцев» усмехнулся,– да еще бойкий не по чину. Мне он не нужен. Убей его и позаботься, чтоб концов не осталось. А главное, чтобы никаких больше убытков!
Гришавин вышел. Но Берестов задержался.
– Что предпримешь? – спросил он.
– Постараюсь, чтобы не было убытков,– ответил Корвет.– Усилю охрану, возьму под контроль его приятелей, ментов озадачу. В Питере у него вариантов нет, из города не уйти, ни за бугор, никуда. Разве что пешком. Да он и не станет тихариться: рано или поздно попробует нас достать. Конь подыграет. Кстати, помог бы людьми…
– Нет проблем. Двадцать человек на неделю тебе хватит? На своем транспорте.
– Вполне.
– Дам. И своих построй. Не бойцы, а гопники, мать их… Крепленыши!
– Построю! – заверил рыжий.– Взнуздаю на счет раз. Двум-трем мозги вышибу, остальные по струнке ходить будут. Я тут, кстати, мужичка себе присмотрел – с бумагами разбираться. Не из наших, но башковитый. Возьму, ты не против?
– Бери, твое право. Смотри только, чтоб не стукач.
– Это проверено. Я бы, кстати, и Спортсмена в команду взял: классно работает. Глупо, но классно. Раз босс сказал, что он сам по себе…
– И не думай! – отрезал Берестов.– Гриша ему уже применение нашел: червей кормить!
– Берестов! – донеслось снаружи.
– Уже все! – откликнулся телохранитель. И Корвету: – Запирай коробку и поехали!
Свет прожекторов, пронзавший внутренность гаража, померк. Стало заметно, что снаружи уже совсем светло.
Корвет огляделся в поисках ключей, не нашел и обшарил карманы Крепленого, чье тело уже начало коченеть. Да, ключ был у него в нагрудном кармане. Корвет достал его, вытер испачкавшиеся в крови пальцы о рубашку убитого и отправился запирать гараж.
Через сорок минут светло-голубой «бентли-турбо» Гришавина доставил нового лидера бригады на Мастерскую.
Из метро Ласковин позвонил Зимородинскому. В это время его наверняка можно было застать дома.
– Слава,– сказал он, не представляясь,– можно прислать к тебе двоих ребятишек?
– Присылай,– после небольшой паузы ответил Зимородинский. И еще через полминуты: – Сам – как?
– Расту,– сказал Андрей.– Спасибо!
И повесил трубку. Это дело, которое надо устроить раньше, чем к его фамилии ухитрятся прибавить слово «покойный».
Чтобы как-то развеяться, Ласковин сходил в кино. На «Джуниора». Вид беременного Шварценеггера однажды привел его в отличное настроение. Но на этот раз не сработало. Может быть, виновата погода?
50 
