93 
— Вхожу, — объявил он.
Щеколда на двери отлетела, и он ворвался в комнату. Хорнбакл пошел следом.
Гил увидел именно то, что ожидал. Кэтрин в только наполовину застегнутом мятом платье с распущенными волосами и горящими щеками, пыталась непослушными пальцами застегнуться до конца. Грэвенвольд был одет полностью, но рубаха его была распахнута, и волосы растрепаны.
Гил смотрел на парочку с молчаливым осуждением.
— Так, — произнес он замогильным тоном, — что это вы тут делаете?
Кэтрин гордо вскинула подбородок.
— Полагаю, дядя, — произнесла она спокойно, — вы и сэр Осгуд знакомы с лордом Грэвенвольдом.
— Разумеется, милочка, — ядовито заметил Гил, — но отнюдь не так близко, как ты.
Кэтрин покраснела до корней волос. Доминик заговорил:
— Вы приехали весьма кстати. Могу я поинтересоваться, что вы, двое, здесь забыли? Насколько я помню, когда мы выезжали на охоту, вам нездоровилось, — или вы станете отрицать, что этот фарс не более чем спектакль, устроенный вами и вашей племянницей?!
— Что! — Кэтрин чуть не задохнулась от возмущения. — Это говоришь ты, ты, который прислал мне записку?! Ты все это устроил, а не я!
— Я не посылал никаких записок, Катрин. И вы все это прекрасно знаете. Я получил приглашение от тебя.
— Неправда!
Кэтрин взглянула на герцога:
— Что вы здесь делаете, дядя?
— Нанятые мной люди вернулись в дом с известием, что ты исчезла во время охоты. Мы с Осгудом пустились на поиски вместе с охраной, и один из всадников сообщил нам, что ты скрылась в этом направлении.
— Тогда кто же послал записку? — спросил Доминик, не отводя взгляда от Кэтрин.
— Что привело вас обоих сюда, — поспешил вмешаться Гил, — не так уж важно. Факт остается фактом — вы здесь, полуодеты. Вы скомпрометировали мою племянницу, Грэвенвольд, и я вправе ожидать, что вы поступите, как честный человек.
— Нет, — ответил Доминик. — Я не намерен жениться на Кэтрин, как, впрочем, ни на какой другой женщине. Ни сейчас, ни в будущем.
Гил почувствовал, что его вот-вот хватит удар.
— Клянусь Богом, вы женитесь, или, обещаю, я вызову вас на дуэль. Пусть я старше вас, но рука у меня все еще крепка, и я стреляю метко. Или вы женитесь, или считайте, что вы уже наполовину мертвец.
— Нет! — закричала Кэтрин, хватая дядю за руку. — Дядя, не надо! Доминик может убить тебя.
— Как же так, любовь моя, — тонко усмехнувшись, спросил Доминик. — Неужели тебе совсем не жаль меня?
— Тебя?! — Кэтрин обернулась к Грэвенвольду и почти в истерике выкрикнула: — Вы — негодяй и пройдоха! Вам нет дела ни до чего, кроме ваших дурацких клятв! Если бы на земле остался только один мужчина, и им были бы вы, я и то не согласилась бы за вас выйти!
— Тогда мне вообще непонятно, о чем мы здесь говорим! — Доминик застегнул рубаху и взял куртку.
Хорнбакл перехватил руку Грэвенвольда.
— Не думаю, что разговор закончен, — быстро проговорил толстячок. Доминик выпрямился, и Хорнбакл отпустил его руку. — Итак. Или вы поступите, как велит долг джентльмена, или вам придется принять вызов. Каков ваш выбор?
Доминик едва сдерживал ярость. Он готов был задушить Кэтрин и ее дядю за то, что они заманили его в ловушку. Его сердце не тронул даже несчастный вид Кэтрин: бледная, с трясущимися руками, она могла бы разжалобить самого закоренелого злодея. И в то же время Доминик понимал, почему они так поступили. Как говорится, любишь кататься, люби и саночки возить. Он лишил невинности юную девушку. Он обязан был после этого на ней жениться.
К тому же дело касалось Вентворта. Доминику не хотелось убивать его — он уважал старика и сейчас даже восхищался его поступком. Герцог поступал так, как считал нужным, и делал лишь то, что сделал бы на его месте любой отец семейства.
Доминик сжал кулаки. Отец смеялся над ним из могилы жестоким, язвительным и довольным смехом.
— Кого ты хочешь обмануть? — спросил его как-то раз старый маркиз. — Ты ведь малый с горячей кровью, такой же влюбчивый, каким был когда-то и я. Твое «орудие любви» предаст тебя в один прекрасный момент. Ты не сможешь прятать его в штанах дольше, чем я в твои годы.
Доминик мысленно выругался, стараясь заглушить язвительный голос, звучащий у него в голове, голос, от которого он сходил с ума. Должен быть какой-то выход, должен…
И внезапно выход нашелся.
Доминик посмотрел на Вентворта с угрюмой ухмылкой
— Хорошо, ваша честь, вы победили. Я женюсь на вашей крошке, но при одном условии.
93 
