54 
Народу в зале такой припев очень понравился. Когда все в один голос его подхватывали, по залу разносился одобрительный рев.
Закончив петь, Харли скромно раскланялась, однако скрыть свое ликование ей не удалось. Когда она благодарила публику, ее глаза возбужденно сверкали, а лицо радостно сияло.
Дункан поднялся со стула и прошел за кулисы, чтобы встретить Харли еще до того, как стихнет гром аплодисментов. Узкий коридор был заполнен музыкантами, ждавшими, когда объявят их выход на сцену. Сначала он протиснулся мимо какого-то долговязого, худющего парня с бас-гитарой, которому на вид было не больше четырнадцати лет, затем отдавил ноги прыщавому саксофонисту, затем бочком разошелся с девицей, у которой были фиолетовые волосы и которая в руках держала барабанные палочки, и только потом выбрался на более или менее свободное пространство, где смог наконец-то вздохнуть полной грудью.
Харли и Мэйнард Кип стояли в самом конце коридора у кирпичной стены и о чем-то разговаривали. Она энергично кивала головой, ее глаза сияли. Увидев Дункана, она сорвалась с места и бросилась к нему с распростертыми объятиями.
— Дункан! У меня получилось! Получилось!
— Ты просто молодец! Я все видел и слышал, — он хотел отступить на шаг назад, но тут же передумал. — Ты великолепно выступила.
— Представляешь, я пела свои любимые песни, у меня был контакт с публикой, меня все слушали, всем все понравилось. Просто не могу в это поверить! Бойд все время мне лгал. Черт побери, я и сама себя обманывала. Теперь я знаю, что это мне по силам. Я не могу описать тебе чувство, которое меня охватило, когда я сегодня пела. Никогда раньше у меня такого не было, — подняв на него сияющие глаза, торопливо говорила Харли. Дункан кивнул, не выпуская ее из объятий.
— Просто удивительное чувство, — продолжила Харли. — Словно во мне заработал мощный генератор. Я будто парила в воздухе, не ощущая собственного тела. Мне казалось, что я попала на какой-то нескончаемый, вечный праздник. Спасибо тебе за то, что доставил мне такую радость, — проговорила Харли, прижавшись к его груди.
Дункан, понимая, что этого не следует делать, робко коснулся ее волос.
— Я тоже очень рад за тебя.
Харли внезапно осознала, что они стоят в обнимку, как влюбленная парочка. Правда, сегодня в клубе он ее тоже нежно обнимал, но тогда они танцевали. Дункан, догадавшись о ее мыслях, отдернул руки, а Харли до неприличия поспешно отскочила назад. Между ними воцарилось неловкое молчание, и оба принялись старательно разглядывать пол под ногами, пряча друг от друга глаза.
— Так как, Харли, будем считать, что мы обо всем договорились? — к ним подошел Мэйнард Кип.
— Не беспокойтесь — все остается в силе, — Харли, облегченно вздохнув, посмотрела на сверкающую лысину толстяка, прервавшего затянувшуюся паузу.
— Тогда я пойду объявлять следующую группу.
Проводив его взглядом, Дункан подозрительно посмотрел на Харли и мрачно поинтересовался:
— О чем это вы договорились?
Харли с виноватым видом робко начала:
— Мэйнард распростился с музыкантами одной из групп, с которой работал. Теперь ему на следующий уик-энд нужно найти им замену. Я согласилась выступить вместо них.
— Харли, ты понимаешь?..
— Я никогда в жизни не нарушала своих обещаний, Дункан, — отступив на шаг, она с вызывающим видом скрестила на груди руки. — Но сегодня мне придется это сделать. Я не поеду с тобой к Бойду ни сегодня, ни на следующей неделе. Мои планы изменились, ты понимаешь?
—Харли…
Она перевела дух и, не дав ему договорить, продолжила:
— Пока не закончатся мои каникулы, я не вернусь к Бойду.
— Еще как вернешься.
— Нет, не вернусь!
— Мы же с тобой договорились. Я свои обещания выполнил…
— Да-да, я знаю, ты — молодец.
— Теперь твоя очередь, так сдержи свое слово, — с мрачным видом закончил свою тираду Дункан.
— Не сейчас. Только после того, как истекут две недели.
Дункан взорвался. Он ругался по-английски, по-французски, по-немецки, даже чертыхнулся пару раз на итальянском. Иногда его голос перекрывал музыку, рвущуюся из мощных динамиков. Заклеймив Харли позором и обвинив ее во всех тяжких преступлениях, которые когда-либо были совершены в истории человечества, он пригрозил надеть на нее наручники или заковать в цепи, последнее по его мнению было бы очень справедливо.
— Нет, я тебе не позволю вот так, за здорово живешь, разрушить мою карьеру, — возмущенно проговорил Дункан. — Подумать только, я могу потерять все, чего достиг за два года работы, из-за какого-то эгоистичного каприза!
54 
