105 
Лео пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не поддаться панике. Грудь обожгло болью, словно по ней стегнули раскаленным прутом. Сердце отчаянно заколотилось. От слепящей вспышки ярости закружилась голова. Желание крушить и убивать овладело им.
— Слуги сейчас обыскивают отель, — сквозь бешеный шум в ушах донесся до него голос Поппи. — А Гарри с мистером Валентайном допрашивают коридорных.
— Ее похитил Латимер, — прохрипел Лео. — Он кого-то нанял. Я вырву кишки у этого грязного негодяя и ими же удавлю его…
— Лео… — прошептала Поппи, накрыв брату рот ладонью. Выражение его лица испугало ее. — Пожалуйста… — Она облегченно перевела дыхание, когда в комнату вошел ее муж. — Гарри, вам удалось что-нибудь узнать?
Угрюмое лицо Гарри напоминало застывшую маску.
— Один из ночных коридорных сказал, что минувшей ночью видел незнакомого мужчину в ливрее служащего отеля. Он решил, что это новичок. Мужчина спускался по черной лестнице, неся на плече мешок с бельем для прачечной. Коридорный запомнил его, потому что грязным бельем обычно занимаются горничные и никак не ночью. — Гарри успокаивающе стиснул плечо Лео, но тот стряхнул его руку. — Рамзи, не стоит терять голову. Я знаю, о чем выдумаете, и скорее всего вы правы. Но нельзя поддаваться безумию. Нам нужно…
— Попробуйте меня остановить, — глухо прорычал Лео. Ярость клокотала в нем. Он скрылся за дверью прежде, чем Гарри успел перевести дыхание.
— О Боже, — пробормотал Ратледж, растерянно взъерошив пальцами темную шевелюру. Он смущенно посмотрел на жену. — Найди Валентайна, — попросил он. — Джейк все еще беседует с коридорными. Пусть он отыщет констебля по особым поручениям Хембри или любого другого полицейского с Боу-стрит и расскажет, что случилось. Хембри мог бы для начала послать человека в дом лорда Латимера. Скажи Валентайну, чтобы предупредил, что произойдет убийство.
— Лео не станет убивать лорда Латимера, — возразила Поппи, еще больше побледнев.
— В таком случае это сделаю я, — с холодной уверенностью заявил Гарри.
Кэтрин проснулась со странным ощущением эйфории. Чувствовалась слабость, голова слегка кружилась, и все же пробуждение от ночного кошмара принесло облегчение и радость. Но стоило Кэтрин открыть глаза, как ее снова сковал ужас. Кошмар продолжался. Она лежала в комнате, окутанной полумраком. Тяжелые шторы на окнах не пропускали света. В воздухе висели клубы сладковатого дыма.
Кэтрин потребовалось время, чтобы собраться с мыслями и попробовать оглядеться. Без очков это было не так-то легко сделать. Лицо саднило, но больше всего мучений доставляла сухость во рту. Кэтрин отчаянно хотелось глотнуть холодной воды, вдохнуть хоть немного свежего воздуха. Связанные за спиной руки ныли — веревка впилась в запястья. Всю ее одежду составляла одна ночная сорочка. Кэтрин неловко приподнялась на диване и дернула плечом, пытаясь отбросить с лица спутанные пряди волос.
Кэтрин тотчас узнала комнату, несмотря на расплывающийся туман перед глазами. Узнала она и сидевшую рядом старую женщину, одетую в черное, худую, как палка. Пальцы женщины двигались с ловкостью хоботков насекомого, когда она подняла тонкую кожаную трубку, соединенную с чашей кальяна. Старуха поднесла к губам чубук, вдохнула дым, задержала его во рту и выдохнула сизое облачко.
— Бабушка? — хрипло прошептала Кэтрин. Язык еле ворочался у нее во рту.
Женщина придвинулась ближе, теперь Кэтрин смогла разглядеть ее лицо. Покрытые белой пудрой щеки, кроваво-красные губы. Знакомые, не знающие жалости глаза, обведенные черным.
— Она мертва. Теперь это мой дом. Дело перешло ко мне.
Алтея. Кэтрин похолодела от ужаса. Сидевшая перед ней старуха, высохшая и сморщенная, превратившаяся в живой труп, была когда-то цветущей женщиной. Густой слой пудры не мог скрыть паутину морщин, исчертивших некогда красивое лицо. Кожа Алтеи напоминала старый потрескавшийся фарфор. Эта женщина внушала больше страха, чем когда-то ее старуха мать. Она казалась безумной. Выпученные глаза, водянисто-голубые, с прозрачными, как у птенца, веками, смотрели бессмысленно, с тупой злобой.
— Уильям признался мне, что видел тебя, — проскрипела Алтея, — и я сказала: «Мы должны доставить ее сюда, чтобы погостила подольше. Лучше поздно, чем никогда, верно?» Ему пришлось немного потрудиться, чтобы добраться до тебя, но малыш отлично справился. — Она посмотрела в затененный угол комнаты: — Ты славный мальчик, Уильям.
105 
