50 
— Телия замужем за одним из лучших моих офицеров, который будет возглавлять поселение на Миспе, — ответил Владилас. — Они оба с нетерпением ждали переезда сюда и мечтают как можно скорее построить собственный дом. Ведь Телия ждет ребенка.
Илена затаила дыхание.
— Н-но... ведь она любит тебя!
— Я думаю, она обожествляет меня как героя, — простодушно улыбнулся Владилас. — Я знаю ее с тех пор, как она была маленькой девочкой. Она из греческой семьи, и ее родители дружили с моей матерью.
— Она... очень красивая, — пробормотала Илена, — и я решила... что ты... любишь ее...
— Да, она очень красивая, — согласился Владилас. — Я мог бы влюбиться в нее два года назад, когда ей исполнилось восемнадцать, но уже тогда я был безумно влюблен в другую.
Илена замерла.
— Так, значит, ты был... влюблен! — прошептала она.
— Да, я был влюблен, — кивнул Владилас, — и не видел в целом свете женщины краше, чем она, а если точнее, даже думать не мог ни о ком другом.
Помолчав секунду, он продолжал:
— Потом, когда я увидел ее во второй раз, то понял, что она — моя единственная женщина на всю жизнь.
Илена похолодела.
Ей захотелось отстраниться, но его руки крепко обнимали ее, лишая возможности пошевелиться.
— Так... почему же... ты не женился на ней? — отрешенно спросила она.
Она не могла утаить отчаяние, сквозившее в ее голосе.
— Я женился! — тихо ответил Владилас.
Илена не могла поверить в услышанное. Потом резко подняла голову и посмотрела ему в глаза.
— Ты с-сказал... что женился... на ней?
— Я женился на ней!
— Н-но... ведь ты сказал... что влюбился два года назад!
— Тогда я впервые увидел тебя. Я приехал в Зокалу, чтобы шпионить за страной, узнать, что творится в замке моего отца, и выяснить, действительно ли страна, которой я принадлежал, настолько красива, как я думал.
— И что произошло?
— Я увидел девушку, столь прекрасную, изящную и утонченную, что даже засомневался в ее реальности. Мне казалось, будто снежная нимфа спустилась с вершин.
Легкий стон сорвался с губ Илены, и она снова уткнулась ему в плечо.
— Но когда ты вихрем промчалась на великолепном скакуне, как будто слившись с ним, я понял — сердце мое принадлежит тебе.
— А почему я не знала... что ты был там?
— А зачем? — пожал плечами Владилас. — Я был обычным путешественником, интересующимся страной, хотя и достаточно ловким, чтобы разузнать у жителей Зокалы многое о их княжне.
— Но... ты же... даже не пытался... встретиться со мной!
— Я был не совсем уверен, как твой отец воспримет меня. К тому же мне всегда претило общение с ним после того, как он обошелся с моим отцом.
— А потом, когда ты уехал... ты думал обо мне?
— Я не мог думать ни о чем другом, — прошептал Владилас. — Вскоре умер мой отец, и я услышал, что князь Милко в коме. Тогда я вернулся, посетив перед этим Австрию и Венгрию, где узнал о их намерениях насчет Зокалы.
— И... что случилось... после этого?
— Когда я увидел тебя вновь, то понял, — тихо молвил князь, — что не смогу успокоиться до тех пор, пока ты не будешь принадлежать мне.
Илена вновь приподняла голову.
— Ты хотел меня?
— Должен ли я говорить, как сильно? — снова перешел на шепот Владилас.
Он посмотрел на ее заплаканное лицо, на длинные, мокрые от слез ресницы, на дрожащие губы и, прижав к себе крепче, поцеловал.
Он целовал ее страстно и жадно, но в то же время так нежно, как никогда раньше.
Оказывается, Илена, сама не подозревая, именно этого ждала, именно об этом мечтала.
Ощущения становились все более волнующими, и неожиданно словно молния пронзила все тело, поднимаясь изнутри к губам.
Это была странная эйфория, не похожая на то, что ей приходилось испытывать прежде.
Теперь она была частью Владиласа, и ей хотелось стать еще ближе к нему.
Она слышала, как гулко бьется его сердце, повторяя ритмы ее собственного, и вдруг отчетливо поняла, как сильно любит его, и любит уже давно.
Хоть она и не хотела признаваться себе в этом, ей нравилась его властность, его сила и то, как он заставил ее выйти замуж, и даже то, как перекинул ее на свою лошадь во время погони.
Она восхищалась этим человеком, ставшим ее мужем, только гордыня и дух независимости заставляли противостоять ему.
Но теперь с этим покончено — он желает ее, и она принадлежит ему.
Он целовал ее, пока она не почувствовала: еще немного, и они сольются в единое целое, и больше не будет двух разных людей.
50 
