Особенно,... 
56 
Конечно, Эван мог бы воспротивиться и прорваться в замок, но какой в этом смысл? Все равно ее там окружали ее сторожевые псы, и ему не удалось бы ни поговорить с ней откровенно, ни прикоснуться к ней…
Почему он так глупо ведет себя? Тысячу раз за прошедшие два дня он порывался уехать из Лондезана. В конце концов, он выяснил все, что хотел. И теперь точно знает — Кэтрин никакого отношения к убийству Юстина не имеет. Отчего он не в силах покинуть этот городок? Вога-ны звали его в Линвуд. Почему бы не погостить у них?
Потому что он горел как в огне. Словно его кипятили в адском котле. Потому что стоило ему закрыть глаза или на секунду забыться, как он начинал ощущать на губах вкус ее губ, чувствовал под руками шелковистую кожу, которая тоже пылала жаром страсти. Нежный голос Кэтрин слышался ему по ночам, превращая сны в полные страсти видения.
Да, он жаждал обладать ее телом. Но не только. Ему хотелось немного большего. Ему хотелось поговорить с ней — как они болтали в день свадьбы ее подруги. Снова услышать ее мягкий голос, увидеть застенчивый взгляд.
Он рассчитывал провести еще несколько дней в ее обществе, рядом с ней. Теперь, когда ему было отказано в этом, он вознамерился любым способом добиться встречи. Это, конечно, какое-то безумие. Но, может быть, если они проведут вместе несколько дней, он избавится от наваждения. Надо попытаться.
И сама Кэтрин желает его, под какими бы предлогами она ни отказывалась увидеться. Она охвачена страстью и пылает не меньше, чем он. Вдвоем они могли бы погасить пламя.
Краем сознания Эван догадывался, почему Кэтрин избегает его. Много лет она вела уединенную жизнь в поместье из-за связанных с ее именем скандальных слухов. И со временем научилась уклоняться от всего, что способно вывести ее из равновесия, нарушить привычный порядок жизни. Свадьбы она не посещала, не желая будить грустные воспоминания, Морису отказала так, чтобы не задеть его самолюбие. И теперь не желает видеться с Эваном, чтобы ей не пришлось бороться со своей собственной страстью.
Но кому, как не ему, знакомо это стремление отгородиться от всех и вся? Он на себе испытал, каково прятаться в собственном мирке, чтобы заглушить темные порывы, бушующие в душе. Они не такие уж разные с Кэтрин. Только ее попытки укрыться от своих желаний совершенно безотчетны. Эван же понимает, насколько опасны его буйные, бешеные инстинкты, и именно поэтому его так влечет упорядоченный, цивилизованный мир Кембриджа.
Но столь глубинные порывы нельзя окончательно подавить. Иной раз Эвану казалось, что попытайся он выпустить на свободу этих узников сознания, дать выход энергии — и ему станет легче. Вот почему он тратил часа два или три в неделю, занимаясь боксом и вступая в схватку с любым, кто изъявлял на то желание. Там он немного выпускал пар. В остальное время он только и занимался тем, что кое-как приспосабливал свою неистовую натуру к правилам поведения в цивилизованном обществе.
Конечно, потаенные желания Кэтрин — совершенно иного рода. Ей совершенно нет надобности смирять страсть, хотя она этого и не понимает. Она может без опасений выпустить наружу пламя своих желаний. Не только может, но и должна. Пока оно не выжгло ее изнутри дотла.
Сегодня Эван не позволит Босу отказать ему от дома. Не зря Эван в детстве столько раз воровал сливы для матери в Линвуде. Он знал, как пробраться в любое поместье. И сумеет незаметно проникнуть в Плас Найвл к Кэтрин под самым носом у всей челяди.
Хмурая улыбка тронула его губы, и он пришпорил кобылу, позаимствованную из конюшни Риса. Кобыла была весьма норовистой, но не шла ни в какое сравнение с Медеей, на которой три дня назад Бос отправил его из замка. Улыбка Эвана просветлела. Бос, конечно, не без умысла приказал оседлать для Эвана именно Медею. Это была маленькая месть дворецкого за необдуманную попытку подкупа со стороны Эвана. И он был доволен, что утер нос заносчивому дворецкому. Эван с огромным удовольствием увидел выражение разочарования на лице старика, когда, после бешеной скачки, с шиком осадил Медею у порога замка. Дворецкий явно не ожидал, что Эван настолько хорошо умеет управляться с лошадьми. Впрочем, и сам Эван не ожидал от себя этого.
Зато Медея помогла ему избавиться от чувства разочарования, когда он во весь опор мчался в ночи в город, словно ветер. Не хватало только Кэтрин рядом с ним.
И в ту минуту, когда он представлял себе эту картину, сквозь клочья тумана он разглядел впереди двух лошадей, которые перегораживали ему дорогу. Они были привязаны к дереву, и Эван предположил, что лошади эти из Плас Найвл.
56 
