14 
Они все сошлись на том, что Аид был законченным негодяем. Но Кев прекрасно понимал, почему бог подземного мира похитил Персефону и сделал своей женой. Он хотел немного солнечного света, немного тепла, чтобы оно согревало его в безрадостном сумраке мрачного дворца.
— Выходит, что твои соплеменники, которые оставили тебя умирать, — сказала Уин, вернув Кева в реальность, — могут знать твое имя, а я — нет?
— Это так, — согласился Кев, наблюдая за игрой света и тени на ее лице, любуясь ажурным узором, который отбрасывала листва на ее лицо. Каково было бы прижаться губами к ее нежной коже?
Между изящными бровями Уин пролегла морщинка.
— Почему? Почему мне нельзя его узнать?
— Потому что ты гаджо. — Тон его голоса оказался нежнее, чем ему бы того хотелось.
— Твоя гаджо.
При этом прорыве на опасную территорию Кев почувствовал, как сердце его болезненно сжалось. Она не была его девушкой и никогда не могла ею стать. Разве что в его сердце.
Он скатился с нее и поднялся на ноги.
— Пора возвращаться, — сказал он резко.
Он взял ее за руку и рванул на себя, помогая встать. Уин не устояла на ногах и упала к нему на грудь. Юбки ее вспорхнули и обвились вокруг его ног. Кев отчаянно искал в себе силы и мужество оттолкнуть ее.
— Ты когда-нибудь попытаешься их разыскать, Меррипен? — спросила она. — Ты когда-нибудь уйдешь от меня?
«Никогда», — подумал он во внезапном пароксизме желания. Но сказал другое:
— Не знаю.
— Если бы ты ушел, я пошла бы за тобой. И вернула бы тебя домой.
— Сомневаюсь, что мужчина, за которого ты выйдешь замуж, позволил бы тебе это сделать.
Уин улыбнулась, словно он сказал что-то нелепое. Она отстранилась и отпустила его руку. Они молча пошли назад, в сторону дома.
— Тобар? — спросила она чуть погодя. — Гарридан? Пало?
— Нет.
— Рай?
— Нет.
— Купер? Стенли?
— Нет.
Все семейство гордилось тем, что Лео был принят в Академию изящных искусств в Париже, где он изучал искусство и архитектуру в течение двух лет. Лео был признан настолько талантливым и многообещающим архитектором, что его обучение было частично оплачено прославленным лондонским архитектором Роулендом Темплом, который сказал, что Лео может отдать ему долг, работая у него чертежником, когда вернется из Франции.
Не многие стали бы спорить с тем, что Лео повзрослел и встал на ноги, оставаясь добродушным молодым человеком с острым умом и чувством юмора. И при его таланте и целеустремленности ни у кого не было сомнений в том, что еще более серьезные достижения не заставят себя ждать. По возвращении в Англию Лео поселился в Лондоне и поступил на работу к Темплу, выполняя свои обязательства перед ним. Он также часто приезжал в Примроуз-Плейс, чтобы повидаться с семьей и провести время с хорошенькой темноволосой девушкой из деревни по имени Лаура Диллард.
В отсутствие Лео Кев изо всех сил старался заботиться о семье Хатауэй. И мистер Хатауэй не раз предпринимал попытки помочь Кеву спланировать будущее для себя. Такого рода беседы были нелегким испытанием для них обоих, потому что оказывались абсолютно безрезультатными.
— Ты понапрасну растрачиваешь себя, — обеспокоенно говорил Кеву мистер Хатауэй.
Кев на это лишь презрительно фыркал, но Хатауэй проявлял настойчивость.
— Мы должны подумать о твоем будущем. И перед тем как что-то сказать, позволь сообщить тебе, что я знаю о том, что цыгане предпочитают жить настоящим и на будущее не загадывать. Но ты изменился, Меррипен. Ты слишком далеко продвинулся, чтобы пренебрегать тем, что пустило в тебе корни.
— Вы хотите, чтобы я ушел? — тихо спросил Кев.
— Господи, нет. Вовсе нет. Как я уже говорил раньше, ты можешь жить с нами так долго, как пожелаешь. Но я считаю своим долгом заставить тебя понять, что ты жертвуешь многими возможностями для самосовершенствования. Ты должен поездить по миру, как Лео. Научиться какому-нибудь ремеслу; возможно, поступить в армию…
— И что я с этого получу? — спросил Кев.
— Для начала способность заработать больше тех жалких грошей, что я способен тебе дать.
— Мне не нужны деньги.
— Но при теперешнем положении дел у тебя нет средств, чтобы жениться, чтобы купить свой участок земли, чтобы…
— Я не хочу жениться. А землей владеть нельзя. Никто не может владеть землей.
— С точки зрения британского законодательства, Меррипен, человек, безусловно, может владеть землей и домом, который на ней стоит.
14 
