10 
— Тебе не разрешат.
— Разрешат. Конечно же, разрешат. Да не тревожься ты так, ради Бога. А мне еще говорили, что все цыгане веселые.
Она почти заставила его улыбнуться.
— У меня была трудная неделя, — с убийственной серьезностью сообщил ей Кев.
Она попыталась разжать его пальцы.
— Да, я понимаю. Как случилось, что ты пострадал?
— Гаджо напали на наш табор. Они могут прийти за мной сюда. — Он смотрел на нее как голодный волчонок, но в то же время заставил себя ее отпустить. — Я в опасности. Я должен уйти.
— Никто не посмеет забрать тебя от нас. Отец очень уважаемый человек в деревне. Он ученый. — Увидев в лице Меррипена сомнение, девочка добавила: — Перо бывает сильнее меча, знаешь ли.
Сказать такую глупость могли только гаджо. Для Кева высказывание это не имело ровным счетом никакого смысла.
— Те люди, что напали на наш табор, были вооружены не перьями.
— Бедняжка, — с сочувствием сказала она. — Мне жаль, что с тобой так вышло. Твои раны, должно быть, болят. Тебе еще рано так много двигаться. Я принесу лекарство.
Кев раньше никогда не был объектом чьей-либо симпатии. Или сочувствия. И ему не понравилось, что она его жалела. Гордость его восстала.
— Я не стану его пить. Лекарства гаджо не помогают цыганам. Если ты принесешь его, я выплесну его в…
— Ладно. Не нервничай. Я уверена, что тебе оно не понадобится. — Она направилась к двери, и Кева пробила дрожь разочарования. Он был уверен, что девочка больше не придет, а она так нужна была ему тут, рядом. Будь у него силы, он бы вскочил с кровати и снова ее схватил, но это было невозможно.
Поэтому он угрюмо на нее посмотрел и пробормотал:
— Ну, тогда иди, черт тебя побери.
Уинифред остановилась на пороге и посмотрела на него с загадочной усмешкой.
— Какой ты противоречивый и сердитый. Я вернусь с чаем, хлебом и книжкой и останусь до тех пор, пока не заставлю тебя улыбнуться.
— Я никогда не улыбаюсь, — сообщил он.
К его немалому удивлению, Уин вернулась. Она провела большую часть дня, читая ему скучную многословную историю. Никогда еще он не был так доволен жизнью. Ни музыка, ни шелест листьев в летнем лесу, ни пение птиц не радовали его так, как радовал этот тихий голос. Временами в дверной проем заглядывали другие члены семьи, но у него даже не возникало желания шикнуть на них. Впервые в жизни он чувствовал себя в ладу с самим собой и окружающим миром. Похоже, он просто не мог ненавидеть кого-либо, когда был так близок к счастью.
На следующий день Хатауэи привели его в главную комнату дома, в гостиную, полную старой мебели. Все поверхности были заполнены рисунками, вышивками и стопками книг. В этой комнате невозможно было шевельнуться, чтобы что-нибудь не сбить.
Пока Кев полулежат на диване, младшие девочки играли рядом с ним на ковре, пытаясь дрессировать ручную белку Беатрикс. Лео со своим отцом играл в углу комнаты в шахматы. Амелия со своей матерью готовили на кухне, а Уин, сидя рядом с Кевом, приводила в порядок его волосы.
— У тебя грива как у дикого зверя, — говорила она, пальцами разделяя его волосы на пряди, а потом заботливо расчесывая каждую прядку частым гребешком. — Сиди тихо. Я стараюсь придать тебе более цивилизованный вид. О, да перестань дергаться. Твоя голова не может быть настолько чувствительной.
Кев дергался не из-за спутанных волос и не из-за гребешка. Дело в том, что в жизни к нему никто никогда так не прикасался. Он был подавлен, насторожен, но, беспокойно оглядевшись, обнаружил, что никому вроде бы не было дела до того, чем занималась Уин.
Зажмурившись, он откинул голову. Уин случайно чуть сильнее, чем следовало, потянула на себя гребешок и, бормоча извинения, принялась нежно растирать пальцами больное место. Так нежно. В горле Кева встал ком, и глаза защипало. Изумленный и растревоженный, он боролся с нахлынувшим чувством, но сидел смирно, хотя и оставайся предельно напряженным. Он едва мог дышать от удовольствия, которое получал от прикосновений Уин.
Потом она обернула его плечи тряпкой и взяла в руки ножницы.
— У меня это очень хорошо получается, — сказала Уин, наклонив его голову вперед и расчесывая кудри у него на затылке. — Твои волосы нужно подстричь. Уж слишком ты оброс.
— Будь с ней осторожнее, парень, — весело сказал мистер Хатауэй. — Вспомни, что случилось с Самсоном.
Кев вскинул голову.
10 
