113 
Рене насмешливо улыбнулся.
– Да, – сказал он, обращаясь к Соланж, не сводя глаз с Элины. – Мадемуазель Ванье – кузина моего дорогого, ныне покойного зятя. Думаю, вы меня простите, если я, как родственник, выполню свою обязанность и потанцую с ней?
– Я не хочу с тобой танцевать, – прошептала Элина, когда Соланж удалилась.
– Однако тебе придется, – сказал он. Заиграла музыка, и он обнял ее за талию.
Элина старалась держаться как можно дальше от него, но Рене крепко прижал ее к себе. Элина буквально таяла в его сильных руках, проклиная себя за это.
– Ты выглядишь просто великолепно, – промолвил он, любуясь ее прекрасным лицом и необыкновенной прической.
Потом его взгляд остановился на глубоком вырезе платья, открывавшем два нежных белых холмика.
Элина покраснела. Рене улыбнулся и снова посмотрел ей в лицо.
– Почти все мужчины заинтересовались тобой. Как только я пришел, меня буквально забросали вопросами о кузине Филиппа.
С напускной беспечностью Элина ответила:
– Должна признать, что креольские мужчины – самые красивые в мире. А как прекрасно они танцуют!
Лицо Рене оставалось бесстрастным, в то время как рука еще сильнее сжала ее талию.
– Вижу, ты очень скучала без меня. Все ночи напролет танцевала в объятиях этих безмозглых идиотов?!
Улыбка исчезла с ее лица, в глазах вспыхнула ярость.
– Если вы, месье, не хотели, чтобы я посещала балы, вам следовало находиться где-нибудь поблизости, а не колесить по всей стране, навещая друзей и развлекаясь!
Элина тут же пожалела о сказанном. Рене понял, что она страдала, пока его не было. Рене перестал хмуриться и улыбнулся.
– Значит, ты все-таки скучала по мне? – спросил он с самодовольным видом. Его гнев, казалось, исчез бесследно.
Она упрямо вздернула подбородок:
– Нисколько.
– А я по тебе скучал, – сказал он с нежностью в голосе.
– Сомневаюсь. Думаю, тебе было хорошо без меня.
Он осмотрел ее с ног до головы.
– Как и тебе. Ты даже не дождалась моего возвращения и начала носить платья, которые я заказал для тебя.
Она выпрямилась.
– Я сама заплатила за них мадам Лаплант из собственных сбережений.
Он тихонько рассмеялся:
– Ты? В таком случае моя сестрица, должно быть, весьма расточительна, когда дело касается ее слуг.
Элина разозлилась. Холодный взгляд, который она бросила на него, мгновенно стер улыбку с его лица.
– Извини. Забыла, что на тебя не действуют мои уловки. Все остальные в этом зале думают, что я – благовоспитанная юная девушка с безупречной репутацией, но мы-то с тобой знаем правду, да? Знаем, что я лгунья, мошенница и воровка. Скажи, когда ты собираешься разоблачить меня – до или после ужина?
– Ты сделала что-то, что я должен разоблачить?
– Нет! – ответила она, испытав боль оттого, что он истолковал ее слова как признание вины.
– Если ты боишься разоблачения, то зачем пришла сюда?
Его вопрос привел девушку в замешательство. Элина гордо подняла голову.
– Поскольку ты уже все решил для себя и, видимо, знаешь, зачем я здесь, то можешь сам ответить на этот вопрос.
– Ты, наверное, решила найти новый способ, чтобы раздобыть денег, или богатого мужа, или…
Она опустила глаза в ожидании еще более мерзкого поступка, который Рене решит приписать ей.
– …или ты рассказала правду моей сестре, и она поверила тебе.
Элина резко подняла голову. Она засомневалась, правильно ли расслышала его слова.
– К-какую правду?!
– Что ты – дочь Филиппа. Что ты приехала сюда, надеясь найти его, а вместо этого нашла его вторую семью. – Значит, ты тоже в это веришь?
– Да, – твердо ответил он. Она сощурилась.
– А почему вдруг ты передумал? Нашел доказательства, подтверждающие мои слова?
Он поймал ее взгляд.
– Нет, прямых доказательств не нашел. Мне вообще мало, что удалось выяснить. Но доказательство, которое у меня есть, – неоспоримо. Это – ты.
– Я?
– Ты. Все эти недели я старался понять, как могут уживаться в тебе две совершенно разные женщины? Интриганка и лгунья, сочинившая дикую историю, чтобы отомстить мне. И в то же время добрая, невинная женщина, оставшаяся одна-одинешенька впервые в жизни – без семьи и без друзей, и все из-за того, что она слепо верила своему отцу. И я склонен доверять второй.
– Так ты веришь мне?
– Да.
Танцуя, они покинули заполненный людьми зал и оказались на безлюдном – к их великому облегчению – балконе. Элину била дрожь.
113 
