27 
Прокурорша кивнула с достоинством. Кивнул и Старшина.
— Вот теперь, пожалуйста, защита, — разрешил Виктор Викторович.
— Разрешите уточнить у прокурора: речь идет о периоде две тысячи первого — две тысячи третьего годов, когда этот свидетель работал во владивостокском филиале одной из компаний Лудова?
— Да, — сказала государственный обвинитель.
— В таком случае еще один уточняющий вопрос к подсудимому: Лудов, сколько раз вы были во Владивостоке с две тысячи первого по две тысячи третий год?
— Кажется, один, — наморщил лоб подсудимый в аквариуме. — Кажется, прилетел из Москвы, провел в гостинице переговоры с заместителем генерального директора фирмы «Панасоник» и улетел в Пекин.
— Свидетель, вы раньше были знакомы с подсудимым? — Адвокатесса повернулась к трибунке.
— Нет, я сейчас только первый раз его увидел.
— Подсудимый, а вам случалось встречаться с этим работником одной из ваших фирм, может быть, давать ему какие-то конкретные инструкции?
— Разумеется, нет, — сказал Лудов, — Зачем мне было знать, как они там заполняют декларации? Я занимался поставками деталей для телевизоров из Китая и из Кореи, реже из Японии, и частично производством телевизоров в Тудоеве.
— У меня больше нет вопросов, — сказала адвокатесса. — Хотя нет. Лудов, вы можете сказать, на какой улице находится владивостокская таможня?
— Ну, где-то там, — подумав, сказал подсудимый, — А мне зачем?
— Если больше нет вопросов, свидетель может быть свободен, — подвел черту Виктор Викторович и посмотрел на часы, приподняв рукав мантии, — Эльвира Витальевна, вызывайте следующего свидетеля, кто там у вас?
— Еще двое пока не долетели из Владивостока, — понизив голос, сказала государственный обвинитель, — Задержка рейса. После обеда должны быть.
— Интересно, сколько сейчас стоит билет до Владивостока? — задала с места как бы никому не адресованный вопрос адвокатесса, — И сколько их купили всего?
Виктор Викторович строго посмотрел в ее сторону со своего возвышения, потом повернулся к присяжным и назидательно произнес:
— Пожалуйста, запомните, присяжные: истина, которую мы устанавливаем в суде, бесценна. Нам важна истина. И не в деньгах здесь дело, — Присяжные согласно закивали, и судья завершил уже в другом, обыденном тоне: — Значит, коллеги, на сегодня мы закончили, раз свидетелей нет; жду вас завтра в десять тридцать, договорились?
Среда, 21 июня, 16.00
Присяжный Рыбкин ехал из суда на своей старенькой «шестерке»; по дороге он увидел магазин фототоваров, чуть поколебавшись, остановился и зашел. Он что-то спросил у продавца, который снял с полки и подал ему объектив. Опыт продавца подсказывал, что ничего этот, с мордой, как противогаз, покупать не будет. Рыбкин повертел в руках объектив и книжечку к нему, посмотрел на цену, вздохнул и вышел.
Среда, 21 июня, 17.00
Присяжный Климов купил воды и печенья, сложил в крепкий пластиковый пакет с надписью «Старик Хоттабыч», который достал из кармана, и отправился навещать жену в больнице. Больница стояла в глубине запущенного сада, и все ее старинные, такие же запущенные, осыпающиеся штукатуркой корпуса глядели холодно и будто предсмертно. Он поднялся по облупившейся лестнице в шестое отделение, где бабы в халатах, лежащие в коридоре и сидящие на койках в палатах, не обращали на него никакого внимания. Жену он нашел в одной из дальних больших палат на шестнадцать коек, она лежала у окна. Увидев слесаря, жена улыбнулась и собралась подняться, но он жестом попросил ее лежать. Присел на край узкой кровати, заправленной серым неглаженым бельем, и стал выгружать свои убогие гостинцы на подоконник.
— Вот, п-принес… — начал он, но жена взяла его за руку, и он замолчал.
— Зачем печенье? Здесь печенье и так каждый день дают.
Мимо них, как мимо пустой кровати, прошла больная в распахнутом байковом халате; за открытым окном в деревьях чирикали какие-то вечерние птахи.
— Ты п-поправишься, — сказал он с упорством, означавшим, что вопрос этот обсуждался между ними не в первый раз. — Л-ле-карство хорошее скоро могу купить, мне в суде хорошо платят, и на работе отпускные…
— Надо же, в суде! — сказала она, и в глазах ее появилась гордость, — Видишь, тебя же не зря выбрали. Ты их по-настоящему будешь судить?
— К-конечно, — сказал он. — С-сволочи они, с-спекулянты, откуда им знать, к-какие больницы есть? Зато мне теперь б-близко тебя навещать. Я завтра тоже п-приду…
27 
