161 
— И вы тоже дзюдо на одной ноге? — удивилась Ри.
— Ну, у меня же одна, где я вторую возьму? Но я в партере их всех делаю.
— Прикольно, — сказала Ри, глядя, как неловко он комкает в руках свитер. — Но у меня свой фитнес. Я бы вас могла туда позвать, но вы же не захотите.
— Да меня, наверное, и не пустили бы, — сказал он, — Если бы захотел, я бы, конечно, смог прорваться, но что мне там делать? Отметелить если только там кого-нибудь. Может, отметелить кого-нибудь тебе, а, Ри?
— Да нет, за что? — подумав, сказала Ри.
— Ну, поезжай тогда, я доберусь.
Она забралась в свой джип и уехала.
Вторник, 1 августа, 20.00
В доме Мурата Исмаиловича действительно было на что посмотреть. Хотя и у них с Сашком тоже дом был не бедный, но здесь все было устроено с фантазией, и восточные вкусы хозяина чувствовались ненавязчиво, а только в некоторых деталях, в коврах и саблях на стене. Особенно же поражал участок, огромный, как лес, с поляной между елками только посредине; таких участков на их направлении, слишком дорогом и застроенном, пожалуй, даже и быть не могло.
— Тут у нас кабинет, — мягко ворковал Хаджи-Мурат, — вот это все книги по юриспруденции, есть очень старинные, хочешь посмотреть?
— Не сейчас.
— Ну, не сейчас, — согласился он, — сейчас ты в них ничего и не поймешь. Вот когда закончишь хотя бы курса три, я сам тебе объясню.
— Мне уже что-то расхотелось поступать на юридический, — сказала Ри. — Мне что-то эта профессия уже разонравилась.
В наступающих сумерках она видела сквозь ветки деревьев высоченный забор, и там еще была охрана на въезде, у решетчатых ворот.
— Местные ребята, — пояснил Мурат, проследив направление ее взгляда из окна кабинета на втором этаже, — Но все бывшие десантники, у них мышь не проскочит.
Что-то в этом пояснении про десантников заставило Ри насторожиться, и она спросила как бы в шутку, следя за человеком в камуфляжной форме у ворот:
— А они нас выпустят?
— Тебя только со мной. А куда тебе ехать, Ри? Ведь так тебя называют друзья? Можно, я тоже буду тебя так называть?
— Муж, кстати, называет меня Мариной, — сказала Ри. — И тебе придется отвезти меня к нему. Мне что-то у тебя стало неуютно, Мурат.
— Твой муж вернется только к утру и, как всегда, пьяный, — сказал Мурат. — Ты же его не любишь, Ри. А он тебя?
— Это не твое дело, — сказала Ри, — Давай-ка вези меня к клубу. Что-то у меня сегодня настроение не гостевое. Уж лучше к мужу.
— Твоего мужа предупредили, что он не увидит тебя несколько дней, — сказал Мурат, который уже не был теперь таким мягким, как обычно. — Ему придется с этим смириться, даже если он и расстроится. Будем считать, что он продает тебя вместе с акциями фитнес-центра, которые покупает Вика. А тебя она уступила мне. И отдай мне, пожалуйста, Ри, на некоторое время свой мобильный телефон.
Она быстро отступила к двери, доставая мобильный, но и он очень проворно для своих лет прыгнул за ней и сжал очень сильные пальцы у нее на запястье.
— Ты, безусловно, лучше меня играешь в теннис, но я не думаю, что ты сильнее меня, — сказал он, продолжая держать ее за руку, — Впрочем, я не собираюсь с тобой драться, но ты же не хочешь, чтобы я вызвал охрану?
Ри отдала телефон, он отпустил ее руку, и она села на диван в кабинете. Диван был низкий, коленки ее сразу поднялись выше головы. Мурат увидел мелькнувшие под короткой юбкой белые трусики, глаза его сразу остекленели.
— Ну, ты ведь и так можешь меня трахнуть, Мурат, — сказала Ри, стараясь, чтобы ее голос звучал убедительно, но не слишком возбуждающе. — Я же не против. Но потом мне надо домой, чтобы завтра ехать в суд. Меня же будут искать в суде, Мурат, ты понимаешь?
— Они тебя никогда не найдут, — сказал он. — А тебе туда как раз и не надо.
— Ты что, извращенец, Мурат? Ты хочешь трахнуть меня как-то по-особенному? Вместе со своими десантниками? Ну скажи, чтобы я хотя бы была к этому готова.
Несколько минут они смотрели глаза в глаза, и Ри выдержала его взгляд, не выдержал, наоборот, он, потому что понял, что в какой-то момент, когда она решила это про себя, ей это стало уже безразлично. Хоть с ротой десантников, хоть без. Глаза ее совершенно потухли, в них не было никакого страха, только холодная ненависть, да, пожалуй, даже и не к нему лично, он сейчас и не был для нее личностью вообще.
— Не бойся, я не причиню тебе никакого вреда, — сказал Мурат и заметил у нее в глазах огонек надежды и недоверия — все-таки, значит, она была не совсем заморожена. — Ты моя пленница, я тебя похитил, это считается нормальным у того народа, среди которого я вырос. Но я не причиню тебе никакого вредя, это правда.
161 
