114 
Кузякин представил, как она там, наверное, сидит в белом халатике и чулках, поскольку на улице шел дождь, на диванчике в комнате для медсестер, а на столе горит лампочка с алюминиевой биркой клиники, а рядом стоит чашка недопитого чая, и он сказал в трубку:
— Слушай, Хинди, а что, если я сейчас к тебе приеду? Я же тут недалеко.
Она замялась на том конце провода; он уже полез в ящик стола, где у него лежали ключи от машины, и тут вспомнил, что выпил, но это, подумал он, ничего, уж как-нибудь, орешки отбивают запах. Но она сказала после паузы:
— Понимаешь, у нас запирают на ночь, там охрана, ты не пройдешь. А у тебя что-нибудь случилось? Ты, вообще, почему не спишь?
— Да ничего особенного, — сказал он, прикуривая одну сигарету от другой. — Просто вялость какая-то, голова как будто не моя, да и настроение… Как-то все…
— Это у тебя реактивное состояние, — сказала она с ноткой учености в голосе, — Легкая депрессия. Ты в суде переволновался, а теперь у тебя отходняк. Это ничего. Приезжай утром между девятью и десятью, я тебе укольчик сделаю.
— Ладно, — сказал он. — Если проснусь.
— А ты сейчас иди ложись спать. А хочешь, я тебя дня на три устрою полежать у нас в клинике до суда? Тут у нас знаешь как хорошо? Тихо…
— Да что ты, Хинди! Когда мне в клинике лежать? Да и зачем?
— Ну, как хочешь, — сказала медсестра обиженно, — Тогда все равно завтра утром я тебя жду.
— Если проснусь, — сказал Кузякин. — Я тебя целую.
— Я тоже…
Воскресенье, 23 июля, 23.00
Он положил трубку, выключил компьютер, подумав, не стал пить водку, а стал искать в своем мобильном телефон Ри. Она взяла трубку, но он едва узнал ее голос, звучавший не так, как он привык в суде, а отстраненно и немного жеманно, и где-то там в трубке еще наигрывал рояль, и Кузякин догадался, что нашел ее, скорее всего, с кем-то в ресторане. Эту его догадку подтверждали и ее ответы, слишком односложные и сдержанные и несколько абстрактные.
— Марина, это ты? Это я, Кузя.
— Это Ри. Я тебя узнала.
— Я, наверное, не вовремя? Тебе неудобно говорить?
— Нет, ничего. Я всегда рада тебя слышать.
— Ты не одна?
Ну надо же, как он умеет все делать не вовремя! А она-то думала, что она одна такая.
— Я не дома. Ты что-то хотел?
— Да нет, ничего, — сказал Кузякин, все еще решая для себя, выпить или не выпить эту рюмку водки, которая стояла перед ним на столе. — Просто у меня возникла одна безумная идея. Ты говорила, что твой фитнес-центр работает круглые сутки, вот у меня и возникла мысль сейчас приехать к тебе поплавать.
— Нет, сейчас не выйдет, — сказала она, понимая, что полностью скрыть от сидящего напротив нее Хаджи-Мурата не совсем деловой характер этого разговора все равно уже не получится. Да и с какой стати она должна от него это скрывать? Хватит ей Сашка. — Может быть, ты приедешь во вторник? Я буду там во вторник после обеда… Возьми с собой только какую-нибудь спортивную форму и плавки…
Кого-то она там зовет к себе в плавках, злился Мурат, что, впрочем, почти никак не отражалось на его лице, только в глазах появлялся и сразу пропадал огонек бешенства. Он уже считал, что у него есть на Марину какие-то эксклюзивные права, да и деньги от Виктории Эммануиловны на счет пока так и не пришли, он сегодня проверял. А она зовет кого-то в плавках!
— Ну все, тогда до вторника, часов в пять, — продолжала она говорить в трубку. — Погоди, а как твой роман?.. Да-а?!. Ну хорошо, расскажешь. — Она отключила телефон и посмотрела на своего спутника через стол, уставленный рыбными закусками и зеленью.
— Разве мы с тобой не тренируемся во вторник в пять? — спросил Хаджи-Мурат.
— Ты мне первый раз об этом сейчас говоришь. Как я должна была догадаться?
— А кто это?
— Ты что, меня ревнуешь?
— У меня же нет на тебя никаких прав, — сказал он. — У тебя могут быть, конечно, свои друзья, но могу я спросить, кто вместо меня будет плавать в твоем бассейне?
— Присяжный, — сказала она.
— Но в суде же перерыв.
— А просто так мы не можем видеться?
— Не понимаю, что у тебя может быть общего с присяжными, — сказал Хаджи-Мурат, который был сегодня одет почти по-домашнему в мягкий замшевый пиджак и оттенявшую его загар розовую рубашку без галстука.
— Ну а у нас с тобой, Мурат, что общего? — спросила Ри, потому что его вопросы ей уже надоели. — Кроме того, что мы оба выросли в Алма-Ате?
Он так и не нашелся, что на это ответить, и спросил:
— А с кем у него роман?
114 
