8 
Величественное, необыкновенных размеров здание словно парило над окружающим ландшафтом, будто архитектор, создавая его, видел перед собой дворец из волшебной сказки.
«Во всем королевстве нет ничего лучше», — воскликнул Георг III, когда первый раз увидел его.
Для графа этот дом, с озерами, садами и парками вокруг, был частью его самого. Он гордился своим поместьем, подумывал, что бы еще сделать, как улучшить планировку до того, как передать своим детям и внукам.
Каждое поколение Дроксфордов, начиная с самого первого графа, получившего свой титул в битве при Эгинкорте, именно так и поступало.
Стены внутренних помещений дома украшали картины известных художников. Коллекция полотен ван Дейка и Гейнсборо была лучше только у короля.
Лепные украшения, роспись по потолку, настенные фрески, выполненные знаменитыми скульпторами и художниками, приводили в восхищение всех, кто их видел. Да и само поместье было поистине королевским. Триста лошадей на конюшне. Свыше тысячи работников — землепашцев и садовников, шорников и стекольщиков, пивоваров и плотников, лесников и лесорубов, кузнецов и мастеров чугунного литья.
«Государство в государстве», — сказал лорд Грей, когда впервые побывал в гостях у Дроксфордов.
По мере того как граф приближался к дому, лицо его омрачалось. Очертания причудливых башен на фоне неба придавали дому романтичный вид. Зато молодые особы, представленные ему в замке герцога, напротив, были лишены всякой романтики. Процедура получилась, прямо скажем, утомительная и вызывала удивление, граничащее с раздражением. «Да, милорд», «нет, милорд» — и это все, что он слышал в продолжение вечера. Притворная скромность, опущенные очи, малопривлекательная внешность. Словом, было так, как и предсказывала Карина.
«Кто станет хозяйкой этого дома? — думал он. — Кто займет место моей матери? Неужели я буду вынужден остановить свой выбор на одной из целого выводка желторотых цыплят, вокруг которых квохчут клуши-мамочки?»
Подумав, что Карина оказалась права, он вспомнил и о том, какую нелестную характеристику она дала леди Сибли.
Оказывается, его возлюбленная имеет привычку приводить очередного любовника в беседку во время ежегодного празднества в поместье герцога Северна. Так, может, и в часовню, выстроенную в греческом стиле, она не только его одного приглашала на свидания? Теперь понятно, почему в этом греческом храме кушетки с мягкими подушками, кресла. На окнах ставни. Кому придет в голову, зажигая свечи перед иконами, закрывать ставни? А эти девицы, которых она ему представляла?..
— Какой чудесный день, мисс Логфорд?
— Да, милорд.
— Вам нравится нынешний праздник?
— Да, милорд.
— Вы не скучаете по Лондону, когда живете за городом?
— Нет, милорд.
«Косноязычные, ужасные гусыни, — подумал он, подъезжая к парадному подъезду. — Неужели леди Сибли специально знакомила меня с самыми непривлекательными девицами? Или они кажутся такими в сравнении с ее красотой?»
— Черт бы побрал эту девчонку! — выругался граф, вспомнив, как Карина назвала леди Сибли удавом. — Может быть, и так, но какое она имела право подслушивать!
Видите ли, никто за него не пойдет, пока он сам не влюбится! Вспомнив эти слова Карины, он и вовсе разъярился. Жена должна его любить, считал граф, а ему самому необязательно. Безусловно, полагал он, знаки внимания он ей оказывать будет, но допускать жену в область своих интересов… и привязанностей не намерен. Жена должна воспитывать детей и жить постоянно в поместье, решил граф, а он будет отдыхать от семейных забот в Лондоне.
Именно так все и должно быть, подвел граф итог своим размышлениям. Этим бессловесным овечкам только такая роль и подходит! Но сможет ли он с веселым сердцем возвращаться домой, зная, что его ожидает супруга с бараньими мозгами? Сможет ли он вынести вид этой матроны, занявшей место его матери? Сможет ли находиться с ней в гостиной, любимой комнате матери?
Он вспомнил, как умела мать принимать именитых гостей, когда был жив отец, с каким тактом относилась она к его собственной холостяцкой жизни.
Однажды в Дроксфорде останавливался Георг IV, тогда еще регент, мать его просто очаровала.
В ту незабываемую пору юности, когда граф учился в Итоне, он приехал однажды домой на каникулы. Какие очаровательные женщины гостили у них тогда в доме. Блестящие политические деятели были украшением званых раутов. Лорд Мельбурн, сэр Роберт Пил, лорд Палмерстон. А блестящая свита регента? Остроумные шутки, изящные остроты тогда сыпались как из рога изобилия.
8 
