Особенно,... 
100 
Его голос был таким неуверенным, а во взгляде было столько мольбы, что она не сдержала улыбки.
— Да, я все еще люблю тебя. — Он облегченно перевел дух.
— Хотя мне кажется, что ты меня недостоин.
— Я знаю, что недостоин тебя.
— Хочешь войти в дом?
— Да.
Джо прошел следом за ней в дом, дождался, пока она закроет дверь, а потом схватил ее за плечи и прижал к груди.
— Я скучал по тебе, — сказал он, осыпая поцелуями ее лицо и шею.
Чуть отстранившись, он заглянул ей в глаза и приник жадными губами к ее губам. Его язык скользнул в ее рот, и она обвила его руками за шею. Его руки были сразу везде, лаская ее спину, ягодицы и груди. Его большие пальцы прошлись по соскам, которые ту же напряглись. Она растворилась в его объятиях, в нем самом, в их любви.
Она подалась назад, чтобы отдышаться.
— Я вся потная. Мне надо принять душ.
— Мне все равно.
— А мне не все равно. — Он вздохнул.
— Хорошо. Я пришел сюда не для того, чтобы к чему-то тебя принуждать. Я знаю, что обидел тебя, и ты, наверное, еще не готова к любовной близости. Я подожду. — Он провел пальцами по волосам. — Да, я подожду. Вот… — он огляделся по сторонам, — почитаю журнал или еще что-нибудь.
Она сдержала смех.
— Как хочешь. А можешь присоединиться ко мне. — Его взгляд метнулся к ней. Габриэль взяла его за руку и повела в ванную. По дороге она странным образом потеряла свою футболку, а он — свою рубашку. Остановившись, он припал губами к ее шее. Она расстегнула крючки на тугом спортивном бюстгальтере и освободила свои груди, которые тут же легли в жадные ладони Джо. Его насыщенно-красная аура окружила их обоих. Они были окутаны страстью и чем-то еще, чего раньше не было. Его любовью. Ее захлестнуло жаркой волной, от которой поднялись волоски на руках.
— Ты такая красивая! — проговорил он в ложбинку на ее горле. — Я мечтаю всю оставшуюся жизнь любоваться тобой и дарить тебе радость.
Габриэль поцеловала его — долго и страстно, играя с его языком. Он провел руками по напряженным соскам и легко сжал полные груди.
Его сияющие глаза были едва видны под опущенными веками.
— Ты уверена, что хочешь мыться в душе? — спросил он.
Она кивнула, и Джо приподнял ее. Туфли свалились с ее ног. Он повлек ее в ванную и разделся, пока она включала и регулировала воду. Потом он раздел ее, и они шагнули в душевую кабинку. На головы им полилась теплая вода. Джо взял кусок лавандового мыла и принялся намыливать Габриэль, не пропуская и затвердевшие соски. Он вымыл ей живот и бедра, а потом поцеловал все эти места, долго лаская их языком и губами. Она откинула голову к стене душевой кабинки, чувствуя, как нарастает внутреннее напряжение, и обхватила ногами его талию.
— Это самое приятное, — сказал он, подняв Габриэль и глубоко погружаясь в нее, — ласкать тебя там, где ты такая горячая.
— В самом деле приятно?
— Да. — Он начал медленно толкаться в нее.
— Я люблю тебя, Джо!
Он задвигался сильнее и быстрее, его дыхание сделалось шумным и прерывистым. Вскоре оба содрогнулись в яростном оргазме, от которого Джо чуть не упал на колени. Сердце Габриэль стучало у нее в ушах. Джо понадобилось несколько долгих мгновений, чтобы отдышаться. Он выключил воду.
— Пресвятая Дева Мария! — пробормотал он, ставя Габриэль на ноги. — Это было похоже на попытку бежать и жонглировать одновременно.
— Я ценю твои усилия, — прошептала она и поцеловала его в шею.
— Я не жалуюсь, — усмехнулся Джо. — У тебя есть какая-нибудь еда? Может быть, яйца с беконом? Я жутко проголодался.
Она предложила ему кукурузные хлопья. Они сели в ее столовой, замотавшись в полотенца и счастливо улыбаясь, Габриэль смотрела на любимого человека и спрашивала себя, чем заслужила такое счастье. Наверное, ее карма начала. наконец-то возмещать ей те страдания, которые она пережила в последние месяцы.
Ночью, лежа в постели в объятиях Джо, она чувствовала полную гармонию тела, разума и духа. Ей казалось, что она обрела нирвану на земле, но у нее был один вопрос.
— Джо?
Его рука скользнула по ее бедру.
— Хм-м? — Когда ты понял, что любишь меня?
— Наверное, в прошлом месяце, но я не был в этом уверен, пока не увидел тебя вчера на вечеринке у Хилларда.
— Почему ты так долго не понимал? — Помолчав, он сказал:
— Когда меня ранили, у меня было много времени на размышления, и я решил, что мне пора завести семью. Я представил себе свою будущую жену, и этот образ отложился у меня в голове. Ей надлежало хорошо готовить и заботиться о том, чтобы у меня всегда были чистые носки.
100 
