Последние отзывы

  76  

Подполковник остановился, глядя в пространство над головами слушателей своими большими, пронзительно чёрными глазами – возможно, перед его внутренним взором крутилась сумасшедшая карусель воздушного боя, стартовали с подвесок ракеты, бесформенные осколки прошивали насквозь фюзеляжи изящных летающих машин, превращая в хлам то, что совсем недавно было воплощением смысла и совершенных инженерных решений.

– Итак, мы убедились, что «томкэт» не представляет серьёзной проблемы для тех, кто хочет вставить ему фитиль по самые гланды, – продолжил лекцию Барнавели. – Перейдём к «хорнетам». Начать с того, что «хорнет» – это штурмовик, а следовательно, он призван выполнять несколько иные задачи, чем истребители…

– Ну а пушка? – со своего места за партой напомнил Лукашевич. – Вы не рассказали о пушке, товарищ подполковник.

Барнавели весело посмотрел на него и сказал так:

– «Вулкан» – пушка отличная и боезапас у неё побольше, чем у нашей ГШ-301, но я надеюсь, товарищи офицеры, что вы не окажетесь такими дураками, чтобы подпустить противника на пушечный выстрел и позволить ему вставить себе фитиль по самые гланды.

После того, как вопрос о пушке себя исчерпал, столь же подробному и столь же разгромному разбору был подвергнут хвалёный штурмовик F/A-18 «Хорнет».

– Я начинаю жалеть американцев, – шепнул Лукашевич сидящему рядом Стуколину.

Тот небрежно двинул плечом. Он американцев не жалел ни при каких обстоятельствах. Враг есть враг.

– Таким образом, товарищи офицеры, – продолжал Барнавели, – даже десяток американских истребителей не представляют существенной угрозы для звена «журавлей». Но чтобы вы не расслаблялись и у вас не возникали шапкозакидательские настроения, поговорим теперь о главной угрозе для нашей авиагруппы – стандартных зенитно-ракетных комплексах американского авианосца типа «Китти Хок»…^[76]

* * *

Так проходили дни за днями. Пилоты работали по шестнадцать часов в сутки без выходных и увольнительных. От обилия новой информации пухла голова, от постоянных окриков «шкрабов»^[77] звенело в ушах, и кадровые лётчики, давно забывшие, что это такое – быть курсантом, сильно уставали. Впрочем, раньше или позже человек ко всему привыкает, и уже к концу первой недели они научились выкраивать время на то, чтобы собраться компанией в холле офицерского общежития, покурить, посмотреть новости по спутниковому каналу «НТВ+», перекинуться в картишки или просто «потравить байки».

(Руслан Рашидов, кстати, всегда держался особняком и эти посиделки не посещал, что, впрочем, никого не расстроило).

Поскольку на «Нитке» пилотам представилась возможность вновь почувствовать себя в шкуре учащихся, то и байки, которыми они обменивались, были из серии «А вот когда нас перевели на третий курс…».

Зайдя вечером в холл, можно было увидеть пятерых или шестерых офицеров, устроившихся в расставленных полукругом креслах и слушающих очередную историю, неторопливо и со смаком рассказываемую капитаном Золотарёвым:

– …Или вот такой случай. Я ведь в училище по направлению пришёл, а до того срочную оттрубил – от звонка до звонка. Служил я в московском округе. После «учебки» попал в гвардейскую часть – авиация ПВО. Специальность у меня тогда была радиомеханик, взвод связи при КДП. Месяц стажировки, и заступаю на первое самостоятельное дежурство. Ну, значит, принял по смене станцию, средства пожаротушения и ящик с ракетницей «для подачи визуальных сигналов аэродромным службам в случае отсутствия радиосвязи». Сел обеспечивать связь – корпус станции протёр, кабели подёргал, произвёл пылеудаление… Ночь, в общем, прошла спокойно, а утром – в семь часов – в бункер влетает старший смены и орёт: «Ты, козёл!!! Тут сидишь, а на ВПП чёрте что происходит!!! А ну бегом, и чтоб через три минуты…». Я думаю: «Ни фига себе, это что же там такое?» Выбегаю на поле. А там – мать-мать-мать – всё поле усеяно… коровами! – Слушатели улыбаются, легко представив себе картинку. – Немаленькое такое стадо, я вам скажу. Голов на пятьдесят-шестьдесят. Прогуливаются себе, травку щиплют… Бегу назад – к старшему смены: мол, что делать-то? И откуда это зверьё на полосе? «А они, – говорит, – сквозь нашу поломанную ограду проходят. Из совхоза соседнего. Их там на голодном пайке держат, а у нас, блин, травка зелёная, керосином политая. Эти рогатые как накушаются, так и… срyт прямо на ВПП. А вдруг боевая тревога? А если самолёт с нашим лётчиком по этой уделанной полосе взлетать начнёт? Движки ведь всё с бетонки всасывают. Как ты думаешь, далеко ли улетит наш гвардейский перехватчик, если у него двигатели дерьмом забиты? Бери, короче, ракетницу, записывай расход боеприпасов в журнал и иди их пугать, пока с полосы не уберутся. Стреляй прямо по рогам – не бойся». Беру, пишу и бегу «стрелять коров». Влетаю, значит, в середину стада и пытаюсь матами уговорить коров уйти по-хорошему. А они смотрят на меня такими печальными красивыми глазами… А рядом с ближайшем коровой такой умильный телёночек с чёрным пятном на полморды – ну не могу я прямо в них стрелять! Ну, короче, пальнул не по рогам, а над рогами. Грохнуло так, что у меня у самого уши заложило. А уж коровы! Вы бы только видели. Как подпрыгнут все разом, разворот на сто восемьдесят градусов с одновременным опорожнением кишечника. И сразу – на максимальную скорость… А ошмётки этого горячего так и полетели в меня – еле, блин, увернулся! Но самое интересное было потом: сигнальная ракета опередила стадо и плавно так повисла у них перед мордами метрах в трёх от земли. При этом – вой, свист, чад. Ну, бурёнки разом офигевают от этого жуткого зрелища, разворачиваются, и теперь все рога несутся прямо на меня! Ну, думаю, финиш – отстрелялся… В общем, бежал я так, как никогда потом не бегал. И на ходу пытался выковырять гильзу из ракетницы – первый раз в жизни, понимаешь, выстрелил из ракетницы, а гильзу взяло и распёрло… А сзади топочет стадо из шестидесяти голов крупного рогатого скота. Расшвыривает при этом свеженаваленный навоз… Во-от… А второй выстрел я сделал уже на бегу – через плечо и в сторону. Как, блин, натуральный ковбой из вестерна. Рогатые шyганyлись в сторону и встали… Стоим, значит, смотрим друг на друга с ужасом, дыхание переводим… А тут вдруг слышу – дикое ржание. Со стороны КДП. Поворачиваюсь, а там… весь личный состав дежурной смены – вповалку на крыше! Морды красные, животы надрывают. Потом-то я узнал, что через такое «посвящение» проводили всех новеньких на объекте…

  76