20 
Затем она резко отпрянула одновременно с Тариком. Он отвернулся, что прежде она успела скользнуть взглядом вниз по его телу и увидеть внушительный бугорок под молнией его потертых джинсов.
Он был не одинок в своем желании.
Между ее бедер горел огонь, соски под халатом начало покалывать.
Заметил ли он это? Мэдисон хотелось сложить руки на груди, что только привлекло бы лишнее внимание к произошедшему.
Как один поцелуй мог так на нее подействовать?
Взяв салфетку, Мэдисон промокнула губы и стала ждать, когда восстановится ритм ее сердцебиения. Когда она снова подняла глаза, Тарик стоял у раковины и мыл посуду, словно делал это каждый день своей, несомненно, бесполезной жизни.
— Ладно, — отрывисто произнесла она. — Вы совершили великодушный поступок. Приготовили мне чай с тостом и помыли посуду. Спасибо вам. Теперь мне намного лучше, так что можете уходить.
Тарик выключил воду. Вытерев руки о кухонное полотенце, он повернулся и посмотрел на нее. Его взгляд был таким холодным и враждебным, словно несколько минут назад между ними ничего не произошло.
— То есть вы имеете в виду, что теперь мы можем поговорить.
— Отлично. — Мэдисон положила руки на стойку. — Говорите, только для начала придумайте более правдоподобное объяснение цели вашего визита.
— Я уже все вам сказал.
Мэдисон вздохнула. Внезапно она почувствовала сильную усталость. У нее был долгий день. Начался он с визита к доктору, который сообщил ей радостную новость, а теперь к ней заявился Тарик аль-Саиф, утверждающий, что она забеременела от него.
— Да, а теперь позвольте мне объяснить вам, почему это невозможно, даже если вы действительно являетесь донором «Фьюче борн». Я выбрала для себя определенного донора, и это были не вы, ваше высочество.
Тарик невесело улыбнулся.
— Я и не собирался им быть.
— Я выбрала человека, соответствовавшего моим требованиям.
Ее требованиям, подумал Тарик. Как интересно.
— Я выбрала доброго, обходительного мужчину с легким характером и высоким уровнем интеллекта.
Еще одна опасная улыбка.
— А вместо него вдруг появился я. Варвар из страны, о которой вы никогда не слышали. Жестокий, бесчувственный и с уровнем интеллекта как у регбиста. Вы ведь именно так считаете, не правда ли?
К чему лгать? Мэдисон пожала плечами.
— Это сказали вы, не я. Кроме того, я вообще не представляю вас в качестве до… — Она нахмурилась, когда Тарик достал из заднего кармана джинсов конверт и швырнул его на стойку. — Что это?
— Откройте.
Мэдисон перевела взгляд с конверта на стоящего перед ней мужчину. Его холодный взгляд ничего не выражал, и это значило больше, чем все, что он сказал до сих пор.
— Я не укушу вас, habiba . Это письмо от моего нотариуса. Думаю, вам следует его прочитать, прежде чем вы продолжите меня оскорблять.
Она не хотела не то что читать это письмо, даже прикасаться к нему. Почему-то ей на ум пришел миф о ящике Пандоры.
— Прочитайте его, — произнес Тарик тоном, не терпящим возражений, и ей ничего не оставалось, кроме как подчиниться.
Она достала из конверта листок бумаги и развернула его. Когда она прочитала шапку письма, у нее по спине пробежала дрожь.
«Стрикленд, Форбс, Дидженнаро и Лустиг, нотариальная контора».
Она знала эти имена. Они были знакомы всем, кто занимался бизнесом в Нью-Йорке. Перечисленные господа были мастерами своего дела, и о них отзывались с благоговейным трепетом. Репутация их компании не была запятнана скандалами, ее услугами пользовались в основном те, в чьих жилах текла голубая кровь.
Они бы не стали иметь дело с лжепринцем и его придуманными жалобами.
У Мэдисон сдавило горло, и она тупо уставилась на письмо.
— Мне вам его прочитать?
Она подняла голову. Тарик наблюдал за ней, как кобра за несчастной мышью.
— Нет. — Она прокашлялась. — Думаю, я сама в состоянии это сделать. — До Мэдисон не сразу дошел смысл первых строк, и она перечитала их заново.
«Ваше многоуважаемое Высочество, Тарик аль-Саиф, кронпринц Дубаака и наследник престола, мы приветствуем вас».
Ладно. Значит, он назвался своим настоящим именем.
На титулы ей было наплевать.
«…ссылаясь на наш предыдущий разговор…»
Следующий абзац состоял из сплошных канцеляризмов, и напряжение Мэдисон усилилось. Обилие канцелярских оборотов не предвещало ничего хорошего.
20 
