22 
– Хорошо.
Он поднял брови.
– Нет возражений?
Она покачала головой.
– Никаких. Ведь выбора у меня все равно нет.
– Это первая умная вещь, которую вы сказали с тех пор, как открыли глаза сегодня утром. - Он устремил на нее холодный пристальный взгляд. - Моя прислуга в вашем распоряжении. Но я разъяснил им, что покидать этот остров вы не должны. Понятно?
Виктория кивнула и безвольно опустилась на стул, когда он вышел из комнаты. Рорк может больше не беспокоиться: она не покинет в ближайшие дни остров Пантеры.
Она должна еще выяснить, что это за ребенок, чей голос она только что слышала, не ее ли чадо. Если ее дочь живет здесь, в этом неуютном холодном доме, без матери, только с одним отцом, к тому же человеком черствым, без сердца, ничто ее не остановит.
Она заберет свою дочь с собой и уедет, и никто на свете не сможет помешать ей.
ГЛАВА ПЯТАЯ
– Добрый день, сеньорита. - Констанция улыбнулась, ставя на обеденный стол на террасе блюдо с нарезанными ломтиками апельсинами, манго и бананами. - Вы выглядите отдохнувшей сегодня утром. Вам лучше?
Виктория улыбнулась в ответ.
– Спасибо, Констанция. Я и вправду чувствую себя лучше.
– Вот и хорошо. - Экономка налила кофе в фарфоровую чашку и поставила перед Викторией. - Когда сеньор вернется, ему будет приятно увидеть, что вы идете на поправку.
Улыбка Виктории тут же погасла.
– Он вернется сегодня, как вы думаете?
– О да, я уверена в этом. Вечером, наверное. - Констанция смахнула со стола воображаемые крошки. - Может, хотите чего-нибудь еще?
– Нет. Ничего, благодарю вас. Я только собираюсь немного прогуляться по берегу после завтрака.
– Только не купайтесь, сеньорита. Ни в коем случае. Здесь сильное течение, а вы еще так слабы…
Это было предупреждение, которое Виктория уже слышала вчера. Сегодня она знала, как отвечать.
– Не буду купаться, - легко согласилась она. Констанция кивнула.
– Полежать на песке вам будет полезно. Солнце прогреет ваше тело, а морской воздух вернет румянец. Если хотите, кто-нибудь будет сопровождать вас…
– Я прекрасно себя чувствую, - быстро сказала Виктория.
Экономка улыбнулась.
– Да, я думаю, так оно и есть. Что ж, тогда увидимся за ленчем. Я приготовлю вам салат, омлет и сладкий крем, наверное.
Виктория рассмеялась.
– Или салат, или омлет, пожалуйста. А крема определенно не надо. Моя одежда и так едва налезает после всего двух дней пребывания у вас.
Констанция задержалась у двери.
– Вы слишком худенькая, - сказала она сочувственно. - Немного поправиться вам не повредит.
Как только дверь за ней закрылась, Виктория вздохнула с облегчением. Экономка заботилась о ней, как наседка, отчасти по собственной доброте, отчасти следуя приказаниям Рорка, которые он отдал перед тем, как улететь накануне вечером на вертолете. Но если от ее забот, которыми она, хоть и из лучших побуждений, окружила Викторию, еще можно было ускользнуть, то вечером, когда Рорк вернется, положение изменится.
Властный, самонадеянный, он обращался с ней как с вещью. А что до того случая, когда он обнял ее и земля едва не ушла у нее из-под ног, то у Виктории было достаточно времени поразмыслить над этим. Ничего необычного в том, что она отреагировала именно так, не было. Сотрясение мозга - дело нешуточное. Она слишком слаба, и Рорк - будь он проклят - знал это. Он попросту воспользовался ситуацией, чтобы доказать, будто имеет над ней безграничную власть.
Она и в самом деле была больна, больна настолько, что, услышав детский голос, тут же решила, что ребенок непременно должен быть ее.
Но увы. Виктория криво усмехнулась, вспомнив об этом. Ребенок был не ее. И детектива не понадобилось нанимать, чтобы выяснить это. Она просто отправилась на кухню и, собравшись с духом, прямо спросила у Констанции, не был ли ребенок сеньора приемным.
Экономка посмотрела на Викторию так, словно сотрясение мозга и в самом деле сказалось на ее умственных способностях.
– Приемная? Малышка? Нет, сеньорита, она самая настоящая Кемпбелл. - Печаль затуманила ее черные глаза. - Бедное маленькое дитя. Как грустно прийти в этот мир нежеланным…
Виктория откинулась на спинку стула и вздохнула. Да, подумала она, похоже, так оно и есть. Мать оставила своего ребенка, а у отца, по всей видимости, на нее не хватает времени. Девочка жила словно невидимка. Виктория с тех пор ни разу не слышала ее голоса.
22 
