115 
Ромашка вполне искренне полагала, что сможет следовать за отрядами практически все время пути, и разве что у Круглых холмов, когда отряды остановятся ждать сигнала от Совета, тогда нагонит и покажется - все равно не отправят обратно. Не зная всех трудностей и опасностей одиночного похода в зимнюю пору, Ромашка наивно решила, что умения ходить на лыжах да пирожков в сумке ей хватит, чтобы несколько дней идти через лес вслед отрядам.
Но время шло, и Ромашка начала уставать. Задолго до сумерек, когда на снегу вновь появились следы прошедшего отряда, девушка уже и обрадоваться как следует не смогла. Хотелось сесть и отдохнуть, а еще лучше - лечь, но Ромашка, до того вполне ясно представлявшая себе, как будет лежать на снегу, закутавшись в одеяло, и спать, теперь ложиться боялась. А когда солнце село, и сумерки над лесом сгустились, постепенно превращаясь во тьму, девушка вдруг ощутила настоящий страх. Только теперь Ромашка подумала, что в лесу могут быть хищные звери, и от мысли этой стало не по себе. А еще к Ромашке вдруг вернулась привитая еще в городе боязнь темноты, и сердце девушки теперь тревожно прыгало в груди и билось испуганной маленькой птичкой. Молодая луна не давала достаточно света, девушка уже едва различала следы на снегу, но шла теперь быстрее, куда быстрее, чем до заката. Ее подгонял даже не страх, а самый настоящий ужас, и думала Ромашка только об одном - поскорее догнать отряд. Нет, она не будет прятаться, она выйдет, повинится перед Туром и Мирославом, станет перед воеводой и скажет все как есть. Она готова выслушать сейчас любые упреки - назад-то ее все равно не отправят - только бы не быть совершенно одной в этом темном лесу.
Холода Ромашка не чувствовала - она ведь шла быстро, согреваясь на ходу, порой ей даже бывало жарковато, но ночью мороз усилился и начал ощутимо пощипывать лицо. Девушка не обращала внимания - шла. Теперь она даже мысли не допускала о том, чтобы ночевать здесь самой - куда там? Да она со страха и глаз сомкнуть не сможет, не то, что заснуть! Лучше уж она будет идти и идти, если понадобится, идти до самого утра, пока не нагонит отряды. Ведь должны же они остановиться на ночь, сделать привал? Так отчего же не видно до сих пор отсветов костра, не слышно людских голосов и лошадиного ржания? На самом деле Ромашка очень отстала - она ведь и вышла на час позже, и шла слишком медленно по сравнению с отрядами, - но девушка не знала этого, и потому то обстоятельство, что она до сих пор не видела перед собою лагеря, пугало ее. "А вдруг они не остановились на ночь?" - думала Ромашка. - "Тогда ведь я их не догоню, буду следом идти, но не догоню, наверное". Потом пришла мысль, что в темноте она могла сбиться со следа, или идет по какому-то другому, неправильному следу, вовсе не за отрядом. Ромашка начала пристально вглядываться в следы - следы-то были, да вот разглядеть их подробней в слабом свете тонкого лунного серпа не получалось.
Через какое-то время Ромашка поняла, что идет все медленней и медленней. Теперь едва ли не каждый шаг давался с трудом. Еще бы - целый день она шла без передыха на лыжах, так, как не ходила еще ни разу. В пору вообще удивиться, что до сих пор на ногах держится! А Ромашка держалась не столько оттого, что силы были, сколько из страха остановиться. Но усталость вскоре стала невыносимой. Девушка остановилась, подогнула ноги и села. Ноги не вытягивала, да и палки наготове воткнуты в снег - если вдруг понадобится быстро вскочить. Посидела немного и поднялась с трудом, пошла дальше, сильнее опираясь на палки, потому как ноги все норовили подогнуться да уронить свою хозяйку на пушистый белый ковер. Спустя час-другой Ромашка уже устала так, что перспектива заснуть в лесу больше не казалась ей настолько страшной. Она постоянно слышала вокруг какие-то звуки, и видела даже зайца, которого до смерти испугалась, не сразу узнав, но от усталости в голове шумело так, что постепенно звуки леса перестали из этого шума выделяться. Ромашка снова присела, и на этот раз даже вытянула ноги, почувствовав ненадолго настоящее блаженство. "Снять бы лыжи да свернуться калачиком, - мечтательно подумала Ромашка. - Вон снег какой мягкий, и не холодный вовсе". Девушка улыбнулась, едва представив себе возможность отдохнуть, но тут вдруг вспомнились страшные рассказы о том, как люди засыпали и не просыпались, окоченевая во сне, и Ромашка быстренько снова встала на ноги. "Ну уж нет. Буду идти, и, если понадобится, идти до самого утра" - решила Ромашка и двинулась вперед, упрямо делая шаг за шагом.
115 
